Кажется, это была Цзиньбилу, улица Золота и яшмы. Ориентиры я знал приблизительно, но ни минуты не сомневался, что быстро отыщу нужный мне дом. Воображение рисовало уютное, сверкающее белизной стен помещение, отполированные до блеска витрины, изящные фарфоровые чашки с дымящимся ароматным кофе. Поэтому, когда, пройдя всю улицу насквозь, я не обнаружил на ней ничего, хотя бы отдаленно напоминающего нарисованный идеал, недоумению моему не было предела. Лишь над одним очень уж неприглядным входом виднелась небрежно намалеванная вывеска: «Кафе». Я думал, что ошибся, свернул в один переулок, в другой… Нет, нигде не было видно роскошной, начертанной на английском вывески; ни одно, кроме уже виданного мной сомнительного заведения, не претендовало на кофейную монополию. Прохожу мимо второй раз, притормаживаю у входа… Нет, что-то не внушает доверия этот грязный, закопченный зал с неуклюже сработанными столами, за которыми устроились несколько завсегдатаев. Продолжаю свой путь и неожиданно слышу вкрадчивое: «Сэр, не хотите ли выпить кофе?»
Идти, так до конца. Мимо провожающих меня неласковыми взглядами посетителей хозяин ведет меня по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж. Пустой полутемный зал, столы загромождены тяжелыми табуретками. На моем столе появляется стакан с темно-коричневой жидкостью, по вкусу заметно превосходящей подаваемый в обычных китайских кофейнях напиток, но далеко отстающий от мировых стандартов. Кондитерские изделия уже проданы, а кофе — что-то мне совсем расхотелось его пить, — похоже, нацежен из дневных остатков. А всего-то пять часов вечера.
Хозяин присаживается рядом, и начинается психологическая обработка, конечной целью которой является выгодный обмен. Я же стараюсь выудить у него любопытные для меня сведения. Но обоим нам, кажется, не везет.
— Как прибыль от торговли?
— Есть немного.
— Где достаете кофе?
— Долгая история. Родственники, старые знакомые…
— А для чего вам сертификаты?
— Кому же не хочется иметь вещи получше? А в Гуанчжоу или Пекине на них можно кое-что купить.
— Не боитесь?
— А чего бояться?
Действительно, чего ему бояться: власти посматривают на эти дела сквозь пальцы, лишь изредка проводя операции против валютчиков, и, несмотря на все самые строгие постановления и законы, обмен процветает.
Хозяин не очень щедр на слова, его больше интересуют мои финансовые возможности. Но тут его ждет разочарование: отговариваюсь тем, что не захватил с собой деньги, приду, мол, завтра… Ведь ни за что не поверит, что иностранцу просто захотелось своими глазами увидеть местную достопримечательность, коей стало его заведение, и попробовать вьетнамский кофе.