Обедаем в одной из многочисленных, на скорую руку раскинутых на ведущей к рынку улице закусочных, какие всегда, как по мановению волшебной палочки, появляются в местах скопления людей. Нехитрый обед рабочего человека*. чашка вареной говядины и пиала риса. Нельзя утверждать, что он приведет в восторг любителя экзотики или изощренного гурмана, но зато быстро и дешево.
Рядом гудит, колышется морем черноволосых голов ярмарка. Трудно поверить, что несколько дней назад на этом месте был обыкновенный пустырь. Ровными линиями выстроились крытые брезентовыми навесами торговые павильоны, забитые, однако» самыми обыденными товарами. Ожидание увидеть здесь что-то редкое, истинно национальное не оправдалось. Рынок заполонили товары легкой промышленности Юньнани и промышленных центров страны. Кустарные промыслы постепенно угасают, продукция их находит ныне сбыт не на таких вот ярмарках, а в магазинах для иностранцев. Лекарственные травы, коренья, снадобья — вот и все, что мне удалось обнаружить в этот день кроме продукции фабричной промышленности. С одной стороны, досадно, с другой — надо радоваться, что цивилизация все активнее проникает в глубинку и теснит патриархальный уклад жизни.
Какая ярмарка без веселья! Вот и здесь зазывалы у дверей импровизированных балаганов приглашают лицезреть выступления фокусников, заклинателей змей, акробатов; устраивает представление под раскидистым деревом передвижной «обезьяний театр» одного актера. Знакомый сюжет из многочисленных похождений Сунь У куна — царя обезьян. Как всегда, «сцену» окружает плотная стена зрителей. Увидев нацеленный объектив, «ассистент режиссера», он же, видимо, кассир и завхоз, состроив сердитую мину на лице, энергично машет руками: «Не надо фотографировать!»
И все же как-то здесь слишком чинно, официально, казенно. Не видно ни настоящего веселья, ни громкого смеха, ни ликующих лиц. И то, что ярмарка — это чисто экономическое предприятие, и то, что китайцев в не очень далекие годы отучили громко, искренне и прилюдно выражать свои чувства, смеяться и шутить, ощущается. Опять повсюду преобладает сине-зелёный цвет. Ярких костюмов очень немного. Лишь немногочисленные группки нарядно одетых девушек перемещаются между прилавками, приглядываются, прицениваются, игриво посматривают на серьезных и сосредоточенных парней. Торговля еще только начинается, и шуметь ей здесь целую неделю. Может, развернется еще во всю ширь умеющий смеяться и веселиться народ?
К двум часам дня на ярмарке становится немного спокойней: кто вновь спешит на ипподром, где будут продолжены скачки, а кто торопится на спортивную площадку Культурного центра, где вступят в борьбу танцоры и представители команд по различным видам спорта. На развилке Дорог, у торжественной арки в это время появилась темно-зеленая палатка, над которой колышется ярко-красное полотнище с надписью «Комитет охраны здоровья Дали». Четверо молодых людей в сверкающих белизной медицинских халатах, в марлевых повязках, за которыми прячутся смеющиеся глаза — и как тут не смеяться при виде старательно обходящего их стороной людского потока, — словно грозное оружие держат в руках медицинские шприцы. «Любому прививка. против гриппа… Гарантируем высокое качество вашего здоровья», — объявляет самый бойкий и веселый. Но желающих что-то не видно…