Старый знакомый — закрепленный за нами микроавтобус — легко бежит по асфальтированной дороге, сворачивает на ухабистую грунтовую, и тут же приходится наглухо закупоривать окна. Салон наполняется мелкой красновато-желтой пылью.
Окружающий пейзаж затянут пеленой словно светящегося изнутри тумана. Отчетливо видно лишь то, что находится на расстоянии не более двух-трех десятков метров от дороги. Вокруг простираются поля, покрытые нежно-зеленой порослью риса. Проносятся мимо — даже не успеваю схватиться за аппарат — кустарные печи для обжига кирпича. Под кроной раскидистого дерева приютился неказистый сараюшко с претенциозной надписью «Ремонт радиоприемников». Минуем одну, вторую деревню… Третья носит труднопереводимое название Маньгуанлун.
Автобус останавливается у подножия холма, на вершине которого угадывается несколько непохожее на обычные жилые дома дайцзу здание. Крутая, скользкая лестница выводит нас к сколоченным четырехугольником скамейкам, на которых в напряженных позах застыли пятеро закутанных в желтые и оранжевые ткани, бритоголовых, неопределенного возраста мальчишек, углубленных в чтение темнеющих странной вязью текстов (рис. 33). При нашем приближении голоса их усиливаются и сливаются в неразборчивое бормотание. Нетрудно догадаться, что поездка наша началась со знакомства с религиозной жизнью дай.
Вероятно, этот выбор маршрута вполне закономерен, поскольку по сей день религия играет большую роль в жизни народа. Дай исповедуют буддизм, но не буддизм Махаяны, с которым приходится сталкиваться повсеместно в Китае, а его раннюю форму — Хинаяну, утвердившуюся в странах Юго-Восточной Азии.
Как утверждают письменные памятники дайцзу, буддизм проник в район Сишуан баньны еще в I в. н. э., т. е. до раскола его на два течения и выделения Махаяны («Широкого пути к спасению»). Поскольку в Хинаяне главное внимание уделяется достижению конечного «спасения» личными усилиями верующих, а добиться его можно, лишь отказавшись от всего мирского и пребывая в монашестве, то на протяжении веков в тех странах, где господствовал первоначальный вариант буддизма, почти каждый мужчина на несколько месяцев, а то и на год-два поступал в монастырь, изучая буддийские каноны и одновременно получая кое-какое образование. И сегодня в деревнях дай следуют этой многовековой традиции, и почти каждый мальчик проводит по году в храме в качестве послушника.
Храм дайцзу — сооружение весьма любопытное. В целом в нем в упрощенном виде воплощается традиционная архитектура храмовых комплексов Юго-Восточной Азии, прежде всего Лаоса. Стены и подпирающие крышу столбы выложены из местного кирпича, возвышающаяся на метр над землей цокольная часть — из дикого камня, четырехскатная двухъярусная кровля выложена плоской черепицей, а вся обвязка здания украшена незатейливым орнаментом, в котором перекликаются красный и зеленый цвета. Конек крыши увенчан тремя резными деревянными башенками в форме пагод и затейливыми фигурками, такие же фигурки сбегают по всем ребрам крыши. Поблескивают закрепленные на карнизах, скатах, фронтоне круглые и неправильной формы зеркала, предназначенные для отпугивания злых духов. Здание охватывает крытая галерея, на которой стоит несколько каменных изваяний будды; за углом на подставке — большой деревянный барабан, и здесь же — уложенные на поддонах мешки с цементом. Строительство храма еще не завершено, и следы этого видны повсюду.