За очередным поворотом дороги перед нами возникло неожиданное препятствие: рухнул древний лесной великан, и его раскидистые ветви, словно нарочно, преградили проезжую часть. Мы вооружились пилой и топором и, дружно орудуя ими, расчистили себе дорогу. Но на этом наши злоключения не кончились: последний мост перед Сайньей оказался разрушенным, хотя никакого предупредительного знака не было. Не подозревая, что посередине моста зияет двухметровая дыра, я спокойно на него въехал, и, если бы многоопытный Френсис в самый последний момент не заметил ее, скорее всего наша экспедиция здесь бы и закончилась. А под мостом — предательское болото. Целый час мы укладывали на топь толстые жерди, пробелы между ними Абдуллах заполнял травой, сверху я даже настлал брезент. Все лучше, чем безнадежно застрять в болоте и дожидаться потом помощи, которая, может, явится лишь через несколько дней.
Около трех часов пополудни мы увидели дома Сайньи, последнего населенного пункта перед границей. У въезда в деревню дорогу нам преградил шлагбаум: толстое бревно, положенное на две рогульки. Вывеска с почти стершейся от времени надписью гласила: «Полицейский участок». Весть о нашем прибытии с быстротой ветра облетела деревню, и чуть ли не все ее жители обступили машину. Мужчины с любопытством заглядывали внутрь и при виде ружья Абдуллаха довольно переглядывались: значит, предстоит сафари, сафари же приносит деньги, а в случае удачи — и мясо. Мы вежливо представились стоявшему перед участком начальнику полиции, небрежно одетому в гражданское: здесь, в пограничной зоне, вдали от блеска столицы, авторитет власти не зависел от мундира. И еще одно открытие: тому, кто дружит с Френсисом Конте, не обязательно предъявлять документы. Формальности были улажены за несколько минут, маленький подарок закрепил новое знакомство. Все довольны, мы — желанные гости.
— Нет ли у вас с собой газет? — нетерпеливо спросил полицейский, как только со всеми делами было покончено.
Я наскреб в «Баркасе» несколько номеров «Дейли мейл» недельной давности. Полицейский радостно схватил их и сразу заторопился. В двух словах он объяснил всем, что гости приехали не охотиться, а фотографировать, и, захватив чтиво, пошел в тень, которую отбрасывал его скромный дом. Вся деревня была разочарована.
Перед отъездом Абдуллах залил до краев все канистры для воды — всего шестьдесят литров. Кто знает, сколько дней мы проведем в буше! В каждую канистру бросили дезинфекционную таблетку. Если верить инструкции, через четыре-шесть часов тепловатая жижа становится годной для питья.