Недаром древние римляне говорили: «Что пользы от законов там, где нет нравственности?» Еще можно пробудить совесть у самих охотников, но не у стоящих за их спиной заправил, которые, неизменно оставаясь в тени, наживают целые состояния на разбазаривании сокровищ африканской фауны.
Пока еще было светло, мы устроили себе «постели». Френсис расположился со мной рядом в «Баркасе», у Абдуллаха же были иные планы. Готовился к ночлегу он весьма странно: стер пыль с двустволки, натянул на голову шерстяную шапку, а к ней прикрепил карбидную лампу. В таком виде он напоминал шахтера.
— Только отойди подальше в буш, мы устали и хотим спать спокойно, — недовольно пробормотал Френсис, укладываясь на свое ложе.
— Прекрасных сновидений, мой мальчик! — шутливо бросил Абдуллах, проходя мимо «Баркаса». Ах вот что замыслил сусу! Я пошел за ним. Шагах в трехстах от машины Абдуллах остановился и внимательно оглядел местность. Результаты, очевидно, его удовлетворили: он привязал гамак между двумя большими деревьями и ловко забрался туда. Я подал ему заряженное ружье и пожелал счастливой охоты.
В Европе осуждают охоту в ночное время с искусственным освещением. Ее считают неспортивной, так как непривычный свет оказывает магическое действие на животных и подавляет их инстинкт самосохранения. Но как Абдуллаху понять наши этические представления об охоте? Так он охотился всегда и будет охотиться впредь. В африканском буше царят иные законы, применять там наши мерки просто неразумно.
Быстро стемнело. Я побрел обратно к «Баркасу». Когда я захлопнул за собой дверцу, Френсис сонно спросил:
— Он ушел достаточно далеко? Его пуля не угодит в нас?
— Да, очень далеко, вон туда, — ткнул я пальцем в неопределенном направлении, надеясь втайне, что сегодня карбидная лампа нашего одержимого охотника Абдуллаха не привлечет ни одной антилопы.
Ночь не принесла нам прохлады. Утром мы проснулись, обливаясь потом. Выстрела так и не последовало, а сам Абдуллах, веселый и добрый в отличие от нас, на рассвете появился около машины.
— Ну и как? — осведомился, позевывая, Френсис.
— Благодарю вас, сэр, я прекрасно выспался, — ответил сусу и разрядил ружье.
— Черт бы тебя побрал, — завершил Френсис беседу. Он и Абдуллах — добрые друзья, они провели вместе не одно трудное сафари и, хотя пререкаются при каждом удобном и неудобном случае, серьезно, наверное, никогда не поссорятся.
На горизонте быстро поднимался большой солнечный шар, и с каждой секундой его кроваво-красные цвета блекли. Вскоре весь ландшафт окрасился в бледно-желтые тона. Только редкие голоса птиц, доносившиеся с деревьев, нарушали удручающую тишину. Казалось, тропическая природа покорно ждала тяжкого зноя наступающего дня.