Я не вполне понимаю, что хотел сказать Уэлдинг этой последней фразой. Сам он не поясняет, поэтому наверняка судить не могу, но, возможно, он полагал, что юристы, которым и без того хватало волнений, связанных с сомнительной репутацией «Лолиты», законодательными трудностями и запретами на публикацию романа, заставили Набокова включить в текст романа это упоминание, дабы избежать возможных судебных исков — например, по обвинению в плагиате.
Уэлдинг допустил в статье несколько ошибок. Во-первых, он решил, что вышеупомянутое вводное предложение произносит мать одной из Лолитиных одноклассниц, миссис Чатфильд, с которой Гумберт Гумберт столкнулся в холле гостиницы в Рамздэле, куда вернулся через пять лет после того, как они с Лолитой оттуда уехали. И все же, несмотря на это, Уэлдинг за несколько десятков лет до прочих исследователей понял значение упоминания о Салли Хорнер.
Меня куда больше смутило, что он ни словом не обмолвился о дальнейшей судьбе Салли Хорнер. Неужели он не знал, что десятью годами ранее Салли погибла в автокатастрофе? Возможно, его фраза о «хитроумном способе» относилась к тому, что у Салли, будь та жива, нашлось бы веское основание для судебного иска? Умолчав о ее гибели, Уэлдинг упустил возможность сравнить судьбу Салли с судьбой Шарлотты Гейз, сгинувшей под колесами автомобиля. Впрочем, нужно заметить, у Уэлдинга не было и не могло быть прямого доказательства того, что Набоков действительно знал об истории Салли: сохранившееся в его архивах в Библиотеке Конгресса записанное и отредактированное сообщение в 1963 году еще не было доступно публике.
В заключении Уэлдинг предполагает — впрочем, весьма осторожно, с неловкими оговорками: «не исключено», что Набоков начал работу над «Лолитой» «лишь в 1950 году, под впечатлением от дела Ласалля — Хорнер. По крайней мере, все доказательства свидетельствуют в пользу такого вывода». Это, разумеется, не так: дневниковая запись, которую Набоков сделал в декабре 1953 года, — о том, что наконец-то, спустя пять лет работы, завершил работу над рукописью, — опровергает гипотезу Уэлдинга. Против такого предположения свидетельствует и то, что уже был написан «Волшебник».
Однако именно в 1950 году Набоков едва не забросил то, что тогда называлось «Королевством у моря». Так что ни на чем не основанные предположения Уэлдинга все же имели какой-то смысл: когда бы Набоков ни узнал о случившемся с Салли Хорнер, эта история помогла ему превратить фрагментарную рукопись, обреченную на провал, в роман, который имел невероятный, оглушительный успех. И если бы об этом стало известно, поступок Набокова, позаимствовавшего для романа историю злоключений реально существовавшей девочки, вряд ли выглядел бы красиво в глазах публики, пусть даже такое отношение и оказалось бы несправедливым.