Подлинная жизнь Лолиты. Похищение одиннадцатилетней Салли Хорнер и роман Набокова, который потряс мир (Вайнман) - страница 87
Впрочем, Элла все же приняла к сведению совет Коэна и предложила Салли провести лето{167} 1950 года во Флоренсе у Панаро (а сама Элла осталась бы дома, в Кэмдене). Имена менять не стали, и о том, что произошло с Салли, не вспоминали десятки лет.
Летом 1950 года Салли Хорнер наконец-то осмелилась поверить, что она в безопасности. Она присматривала за Лианой, когда Сьюзен и Элу Панаро нужно было работать в теплице, а порой и сама ухаживала за цветами и пряными травами. На одной из семейных фотографий Салли в теплице рядом со Сьюзен; на девушке джинсы, белая рубашка и темная кофта, растрепанные волнистые волосы падают на лицо, рот приоткрыт: сестры о чем-то беседуют.
Судя по другим снимкам, сделанным примерно в то же время, пребывание у Панаро определенно шло Салли на пользу. На одной из фотографий Салли стоит одна в искусно сшитом светлом платье подходящем для посещения церкви или какого-нибудь дневного культурного мероприятия. Она с улыбкой смотрит в камеру, хотя во взгляде читается робость, как на той пленке из зоопарка Филадельфии.
На второй фотографии Салли, уже в другом нарядном платье, улыбается куда шире. Рядом с ней — темноволосый юноша в костюме, который ему велик самое меньшее на два размера. Очевидно, это кавалер, с которым она идет на школьные танцы или какое-то церковное собрание. Как его звали, как прошел вечер — все это кануло в Лету (впрочем, как и то, знал ли он о случившемся с Салли).
В апреле 1951 года Салли исполнилось четырнадцать; она выглядела как типичная американская девушка-подросток начала пятидесятых, обожавшая Перри Комо, Тони Беннетта, Дорис Дэй и прочих популярных исполнителей тех лет. (Набоков в «Лолите» подробно перечисляет, что слушали в дороге Долорес и Гумбepт Гумберт, — помимо прочего, «Wish You Were Нere» Эдди Фишера, «Forgive Me» Пегги Ли, «Sleepless» и «Неrе in My Heart» Тони Беннетта.)
На одной фотографии, где Салли запечатлена в обычной обстановке, становится заметно, что, возможно, в душе ее происходят более сложные тайные процессы, нежели у обычной «юницы», как ее порой именовали журналисты в заметках о спасении. Салли снова в джинсах, как на фото в теплице со Сьюзен, но на этот раз на ней темная рубашка, а волнистые волосы зачесаны назад. На монохромном фотоснимке ее губы кажутся почти черными: скорее всего, Салли накрасила их ярко-красной помадой. Салли стоит на пороге своей комнаты с газетой в правой руке и лукаво улыбается, словно только что читала комиксы, но ей помешали. И кажется, что ей не помешало бы выспаться и выпить кофе, а может, и то и другое.