– Время игр, – говаривала мама, взъерошивая мне волосы и глядя на отца притворно умоляющим взглядом.
– Что он имел в виду, сказав «кровь невинного»? – спросила Абра.
– Невинную кровь, – отозвался я, будто это все объясняло.
Прошла неделя после смерти мамы. Мы сидели на старом дубе. Дерево определенно умирало. Листья пока еще держались, но были высохшими и хрупкими. Кое-какие ветки, что росли рядом с местом, куда ударила молния, обуглились, а их листья побурели.
Мы с Аброй устроились в том месте, где прятался кот, – в разлапистой пятерне дерева. Там я стоял, когда мама вскарабкалась наверх и велела мне бежать в дом.
Странно, конечно, но, сидя там с Аброй в полдень пятницы, я впервые осознал, насколько близко подошел к смерти. Я представил долину без меня. Вот родители моют посуду на кухне, и мама плачет. Отец выглядит усталым и безрадостным – в точности как сейчас.
Я задумался, что бы делала Абра, если бы я тогда умер на дереве. Горевала бы дома, вспоминая меня? Или через неделю после трагедии жизнь для нее пошла бы своим чередом? Время идет, люди уходят, и даже те, кто остался, рано или поздно исчезнут. Наверное, это самое трагичное в смерти – понимать, что, когда мы умираем, о нас забывают.
Низкое серое небо предвещало ливень, а может, просто дождь. Однако оно не было грозовым, так что молнии или грома не ожидалось.
– А вдруг он говорил буквально – нужно найти кого-то по прозвищу Невинный и взять его кровь? – хмыкнула Абра. – То есть кровь Невинного…
– И ты знаешь хоть кого-то с таким прозвищем? – скептически осведомился я, покачав головой.
– Я пошутила, – отмахнулась она.
Налетел порыв ветра, засохшие листья зашуршали, издавая странный шепчущий звук, и навеяли воспоминания об осени. Светлые волосы Абры взметнулись, и она отодвинула их рукой. Голубые глаза ее на свету отливали серебром.
– И какая же кровь самая невинная? – принялся вслух размышлять я.
– Не вздумай трогать моего младшего брата, – тихо отрезала Абра.
– И в мыслях не было! – притворно возмутился я.
Вранье. Малыш Френсис первым пришел мне на ум, когда я подумал о невинной крови.
– А как насчет твоего ягненка? – спохватилась Абра.
Подойдет ли животное, я не знал.
– Может сработать, – ответил я, пожав плечами. – Мистер Теннин не говорил, что кровь должна быть человеческой.
Я вспомнил прошедшую неделю, что миновала со дня, когда ударила молния, и мне захотелось, чтобы ничего этого не было.
– Ну что, попробуем? – спросил я.
– Конечно, – кивнула Абра, но, похоже, затея не слишком ей нравилась.
Чем больше я об этом думал, тем меньше верил в успех.