— Нет, — махнул отрицательно головой Димка, — ты здесь еще нужен. Ты должен передать всю свою силу Айку, он будет хорошим шаманом. Кто-то же должен стоять на страже баланса между добром и злом, а наш Ольхон — это двери и для одного, и для другого мира. Помнишь, как говорил тебе отец, добра должно быть чуточку больше, потому как оно слабее. Не забывай это.
Он уже почти спустился к кромке воды, но остановился, словно сомневаясь в своих действиях.
— И еще, — уже громче говорил Димка, но слова почему-то терялись, словно их ветер уносил, и они не долетали до Ванжура. — Золотого орла надо перепрятать. Его все-таки отрыли, окропив камень твоей кровью. Все неправильно понимали слово «невинность». Ведь невинность — это не совсем то, что понимают люди в обычной жизни. Невинной может быть только душа, тело — это вторично. А душа у тебя, брат, самая невинная из всех, которые я встречал. Помни, если хочешь хорошо спрятать, спрячь на самом виду.
Понимая, что брат сейчас уйдет и они уже больше никогда не увидятся, Ванжур бросился к нему, но острая боль прожгла сердце, и мир потух.
— Есть, — услышал он взволнованный женский голос, не открывая глаз с почему-то слипшимися ресницами, — запустили сердце.
— Вертолет сел, — кричал уже мужчина, — можно транспортировать.
— Осторожнее.
— Быстрее, счет идет на минуты.
Перекрестки голосов смешались, и Ванжур почувствовал, как горячая слеза, вытекшая из уголка его глаз, стекает к уху. Это он оплакивал брата, самого лучшего мальчика на свете, которого тоже не смог разлюбить, хотя он и не пытался это сделать.
Пока транспортировали Ванжура в вертолет МЧС, который по своим каналам быстро вызвал Даниил, все забыли про связанную Аленку, что сидела и мычала на террасе в углу, стараясь своим мычанием вытеснить всю свою нескончаемую злость.
Сейчас здесь всем управлял участковый, в который раз за сутки приехавший в дом шамана.
— От вас хоть не уезжай, — сказал он, вздыхая — следователь обещался только к рассвету, потому как они и Дарью Дмитриевну, и Михаила вчера торжественно повезли в Иркутск хвастаться о завершенном следствии, поэтому вернуться так быстро просто не могут. Наши уже шепчутся, что получит он по шапке там в своей Москве, и радуются этому как дети, — недовольно сказал он, — потому мы и работаем плохо, что не вместе дело делаем, а хотим выслужиться, а промахам других радуемся, — попенял он.
Как ни крути, но вторая бессонная ночь для Зинки уже заканчивалась. Нет, солнце еще не встало, но рассвет уже лизал своими языками высокое небо над Байкалом.