— Хотел предупредить тебя, чтоб не лез. Глупости болтают про сокровища и жертвоприношения, полиция говорит, что это сумасшедший, маньяк у нас. С ним они разберутся, а духов успокою я. Ты уже никто, не шаман, не главный на Ольхоне, поэтому не высовывайся.
На этих словах из машины вышел проснувшийся мальчишка.
— Кто это? — настороженно спросил Балта у Ванжура, прервав свой монолог.
— Правнук, — просто ответил тот.
— Он не бурят, он русский, он не может быть шаманом, — вдруг закричал мужчина испуганно.
— Он даже не русский, он швед, — грустно ответил ему Ванжур, — и успокойся ты уже. Некрасиво главному шаману так дорожить своим местом и трястись за него. Боишься, деньги уйдут? Что думаешь, я ушел, оставил тебе почетное звание и не знаю ничего? Не знаю, как ты развел взвод ряженых, которые называют себя шаманами и из туристов деньги выманивают. Да лучше бы я не знал, так больно мне смотреть, что происходит на острове. Но ладно я, ты забыл, что духи видят всё, и то, что ты творишь, и на что глаза свои закрываешь, и в душе, о чем гадком мечтаешь.
— Ты в эти убийства не лезь, не жертва они, просто сумасшедший чудит, сказок наслушался и чудит, — сказал зло Балта, пропустив оскорбления в свою сторону мимо ушей, — а ряженые или нет, не тебе теперь решать. Вон правнуком лучше занимайся, сразу видно, болезненный он у тебя.
На этих словах главный шаман острова развернулся и, не прощаясь, пошел к своей машине.
— Вот говно человек, — вскинув руки, Алтан просто констатировал это как факт и присел рядом с Ванжуром, — вот напакостил и еще ходит сюда, ходит.
— Ладно, не злись, мне тогда самому надо было уходить, не ждать, пока это сделает Балта, он прав, нет у меня продолжения, — вздохнув, сказал тот. Из-за угла, услышав голос хозяина, прибежал пес Бурхан и стал ластиться, — он прав, я бывший шаман, теперь я гид.
Мальчик не решался подойти, увидев большую собаку, он остался стоять у машины и с испугом поглядывал на нее.
— Ты не бывший, — вновь всплеснул руками друг и помощник, — такой как ты не может быть бывшим, ты избранный. Это Балта решил, что ты бывший, говно человек, говорю же. Ничего не боится — ни людей, ни духов, так еще и не стыдно ему тебе в глаза смотреть, тьфу, — по-настоящему плюнул вслед уезжающей машине Алтан.
— Кормить будешь или поплюешься еще немного? — улыбаясь, сказал Ванжур, он соскучился по этому такому эмоциональному и такому родному буряту, ставшему отшельнику Ванжуру не просто помощником, а почти сыном. Алтан дружил с его сыном Николаем и, когда тот погиб, стал для шамана родным человеком.