Едва они направились к своему трофею, как колыхнулась трава. Показалась морда одичавшего пса. Воровато глянув на застывших от неожиданности людей, он, а вернее она, на отвисшем брюхе явственно виднеются набухшие соски, собака сварливо рыкнула, поспешно схватила птицу и скрылась в густой траве.
— Ах ты, ах ты… сволочь!!! — завопил Алик, бросая свою панаму вслед наглой собаке.
— Конкурентка грёбанная и стрела хорошая пропала! — энергично сплюнул Виктор, раздражение и злость душит сознание и обида.
— Сейчас её догоню!
— Не дёргайся, — Виктор хватает его за рукав, — а вдруг там целая стая.
— Не похоже. Она щенков кормит.
— Щенков? — Виктор на мгновение задумался. — Пошли, — решительно говорит он.
Путь собаки хорошо отпечатался в густой траве. Стебли разошлись в разные стороны, образую очевидную тропу. Она не раз промышляла в этих зарослях.
Трава мельчает, и на пути появляются груды каменных осколков и словно вырастают по сторонам остроконечные скалы. У их подножья застыла осыпь из мелких камней, наступишь, и она сдвинется, увлекая людей к чёрному краю пропасти.
— Она по краю пробежала. На осыпь не наступает, умная, — остановился Алик.
— Пройти сможем? — Виктор утёр со лба пот, с усилием сглотнул сухую слюну.
Алик присел, осмотрел выступы. С задумчивым видом достал флягу с водой и протянул Виктору. Затем и сам с жадностью сделал пару глотков.
— Попробовать можно. Вот только стоит?
— Опасно? — понял Виктор.
— Пройти можно, но без верёвки сложно, — Алик в раздумье мнёт бедную панаму.
— Хорошо, уходим, — вздохнул Виктор, — но место необходимо запомнить. Нескольких щенков можно взять, а остальных задавить.
— Мне всегда было жалко лошадей и собак, — от переживания Алик раздул ноздри, кадык пару раз дёрнулся.
— Я тоже люблю… собак, — кивнул Виктор, — но не этих.
В погоне за одичавшей собакой драгоценное время было утеряно. Солнце уверенно движется за сопки. Повеяло прохладой приближающихся сумерек. Вновь появляются тяжёлые тучи. Толкая друг друга, они пытаются выползти на плато. Ветер с усилием сдувает их в сторону и в рваных просветах блеснули первые звёзды, ещё очень яркие на светлом небе, но с каждой минутой они становятся более сочными и огненными.
— Я Ане сказал дождаться вечера и если не приду, самостоятельно идти в лагерь.
— Это та тётка, что в поноре сидит?
— Ну да.
— Правильно. Ночью на плато делать нечего.
— Она заблудится… ещё та курица.
— Все они… куры, — кивает Алик, — но без них нельзя. Давай поторопимся, может она ещё не выбралась со своего насеста, — хохотнул он, решив, что удачно пошутил. — А она как, ничего собой? — поинтересовался Алик, блеснув белками глаз.