Все то безчестно, что унижает человеческое достоинство. Следовательно, честность в настоящем значении этого слова, есть строгое охранение человеческого достоинства, соблюдение его в чистоте. Но обыкновенно честностью считают исполнение известных правил нравственности, существующей в данное время. Считается честным, например, если я не беру взяток, и не считается бесчестным, если я помимо взяток своим влиянием делаю и поступаю с окружающими меня пристрастно, норовя кому-либо более нежели другому, даже хоть во имя знакомства и дружбы.
Для объяснения внутреннего быта народа история в начале своего поприща весьма мало уделяла места и так, между прочим, и притом без всякой связи с повествованием, говорила о том, о сем, т. е. именно о том, что собственно и определяло народный характер, образ народа, физиономию его, национальность. Недавно, со времени Вальтера Скотта стали посвящать этому более. Понятно, что прежде и не могли обращать большего внимания на внутреннюю жизнь. История занималась громкими, гремящими войнами, поражениями и т. п. Но на пути такого повествования встречались часто простые, негромкие события, незначительные лица, имевшие, однако ж, неотразимое влияние на судьбу народов. История склонилась к ним и стала прислушиваться к пульсу внутренней народной жизни. Над археологами посмеивались. Они и были смешны сами по себе, но дело их заключало огромное значение для собственно исторических работ.
Должно отделять языческие верования, совсем уже сложившиеся, принятые за правила, олицетворенные в видимых формах, от возможности язычества, лежащей в каждом необразованном человеке, хотя бы он был и христианин в известном смысле этого слова. В каждом человеке есть сила, элемент — веровать и признавать над собою влияние всего, что он не понимает. На этой силе основывается и язычество. Но сила эта в своем проявлении не есть в строгом смысле язычество, иначе вся первобытная жизнь — язычество.
Посмеиваемся мы над китайцами, над нашими древними боярами, а взгляните на наше светское общество, — какая там духота, теснота. Все в этом согласны, а все смеются над китайцами и в то же время готовы злобно смеяться над всяким нарушителем светского устава, приличий. Все равно, например, придти в шляпе или в шапке, в сюртуке или фраке, был бы чисто одет, не разорван, не замаран.
В древнем нашем обществе общественные и домашние отношения людей были просты, прямы. Ничем особенно не стесняясь, каждый делал так, как чувствовал и думал. Казалось бы, что в изъяснениях любви должно было бы ожидать той же прямоты и простоты. Но, напротив, по этому предмету в то время существовало гораздо более стеснений, рубежей, церемоний, нежели теперь. Женщина на этот раз становилась далеко.