По-прежнему веселы одни ящерицы. Они шмыгают то здесь, то там, а потом скрываются в раскаленных скалах, где не может ступить нога человека, и лежат, наслаждаясь приятным для их тела зноем.
На полуразрушенном гнезде термитов переливается зеленым блеском смертоносная, ядовитая змея. Время от времени она конвульсивно вздрагивает от удовольствия, а ее пытливые глаза загораются кровожадным огнем. Змее некого бояться. Ни одно животное не захочет выйти из укрытия в такой нестерпимый зной. Даже длинноногая, изящная птица-секретарь — этот всегдашний враг змей — и та предпочитает прохладную тень прибрежных пальм и бананов. На высушенном солнцем, бело-желтом пространстве только ядовитая мамба поражает своей ярко-зеленой окраской.
Ах, простите! Зеленым пятном выделяется и новая шляпа Маню, моего проводника и слуги. Она еще не успела выгореть.
С того момента как состоялось наше знакомство, то есть с первых дней службы у меня, Мандо стал изысканно элегантен. Все заработанные деньги он тратит на одежду. У него есть все: и зеленая шляпа, и фиолетовый галстук, и рубашка цвета свеклы, и желтые брюки, и ярко-красные носки, и, наконец, башмаки со скрипом.
Неделю назад он попросил у меня отпуск на пять дней.
— Зачем тебе отпуск? — спросил я. — Ведь семья твоя здесь, совсем рядом, и ты можешь навещать ее почти каждый вечер.
— Мне нужно съездить в Корогве за башмаками.
— Так далеко?! — удивился я.
Рядом с нами в Аруше было много обувных магазинов, которые были значительно больше и лучше, чем лавочки в Корогве.
— Да, бвана мкубва. Только там есть сапожник, который умеет шить такие башмаки.
— Что же в них особенного?
— Ты знаешь, бвана, санитара Сахиди?
— Знаю. Ну и что?
— Так вот, он носит башмаки, привезенные из Корогве. Ты слышал?
— А что я должен был слышать?
— Как что? Ведь они же поют, как маримба. Ни один сапожник в Аруше не умеет шить такие чудесные башмаки.
Вскоре я забыл об этом разговоре, но отвратительный скрип башмаков Мандо напомнил мне их историю.
— Сколько же стоят эти музыкальные башмаки? — спросил я.
— Тридцать пять шиллингов.
— Побойся бога! В Аруше такие же можно купить за двадцать.
— Но они не поют, как маримба!
Мандо продолжает путь. Он идет широким шагом, стараясь извлечь из своих чудесных, поющих на все лады подметок как можно больше разнообразных звуков.
Тем временем последние, еще сохранившие остатки зелени кусты остались далеко позади, и мы вступили в бесплодную зону ярко-красной глинистой почвы. На ровной до сих пор поверхности начали появляться выступы, которые по мере приближения к синеющим на горизонте высокогорным цепям становились все выше и выше.