Когда минуту спустя после состоявшихся торгов мы возвращались к машине, я спросил Маджабери:
— Почему девушка отказалась продать старые бусы, когда у нее были новые?
— Она боялась их продать, ведь это был подарок. Бвана мкубва видел, как она все время смотрела на своего мужа. Уж он бы задал ей жару, если бы она поддалась искушению продать их. Это своеобразный способ испытания верности жены. И лишь когда бвана мкубва отказался от попыток уговорить ее, муж предложил новые бусы. Васукума очень любят подарки. И Маджабери тоже любит… подарки.
На последней фразе было сделано особое и недвусмысленное ударение, и я стал мысленно подсчитывать, сколько украшений и гребешков осталось в моем чемодане. Часть этого балласта надо будет перенести во дворец короля васукума.
— Ну, а теперь вылезаем, — вдруг решительно заявил Маджабери. — Дальше нам придется идти пешком. Я не хочу, чтобы буфуму услышал шум мотора, а то он непременно ускользнет от нас.
Мы вылезли из машины и сразу же оказались среди мягких зарослей цветущего кустарника. В это время года кусты вместо листьев усыпаны бархатистыми пурпурными цветами. Правда, впечатление мягкости, которое они создают, чисто иллюзорно, ибо в Африке почти все цветы ревниво охраняются шипами, а те, которые не колются, ядовиты, как, например, прелестная в своей девственной непорочности белладонна. Я лично предпочитаю укол шипа капельке молочно-белого сока этой искусительницы, точно так же как прыжок ужа предательскому спокойствию свернувшейся кобры. В тропиках надо быть чутким и осторожным, особенно там, где ничто не рычит, не шумит и не колется.
— Смотрите! — вдруг громко вскрикивает Маджабери. — Какая неожиданность! Сам буфуму идет нам навстречу. Значит, кто-то предупредил его о нашем приезде и тем не менее он не скрылся.
Навстречу нам вышел худой старик. В руке он держал колокольчик, которым беспрестанно звонил. Приблизившись к нам, он с достоинством произнес:
— Я жду гостей с раннего утра. Милости прошу!
— Откуда же ты узнал о нашем приезде?
— Каждый мудр своей мудростью: ты мудр как вождь, я — как буфуму.
— Бвана мкубва хочет посмотреть, как ты предсказываешь будущее по расположению внутренностей зарезанного петуха. Ты можешь ему это показать?
— Не смею ослушаться тебя, но ворожу я только для шензи (простых людей). Показать же могу. Это другое дело.
Маджабери подмигнул мне, как бы говоря: ловкач. Делать нечего. Мы вынуждены были довольствоваться тем, что он нам предлагал.
Мы последовали за буфуму и оказались перед типичной для племени васукума хижиной: квадратной со страусовым яйцом на крыше.