Копья, тамтамы, наручники с цепями.
Диавара стоит рядом со мной на коленях; взгляд его прикован к реликвиям. Он говорит вполголоса:
— Ни один чужой никогда не видел этих вещей. От французов их скрывали. Они никому не показывали их, даже нам. Да, даже нам, а сегодня, вы видите… Вы, может быть, думаете, что в этой деревне ничего не изменилось? Но что должно было произойти в их сердцах, если нас привели сегодня сюда… Вы должны оценить это, месье, и никогда этого не забывать…
В Бугуде, деревне королев, как и во всех деревнях страны, есть маленькая глиняная мечеть. Она никому не кажется достойной внимания; мы минуем ее, когда едем к известковой скале, расположенной в стороне от деревни. У ее подножия зияет пещера, перед входом в которую во множестве валяются кости животных. Рассыпаны куриные перья, на камнях блестит темно-красная высохшая куриная кровь. Место жертвоприношений.
— Если ты желаешь плохого другому, убей черную курицу, желаешь себе и другому хорошего, курица должна быть белой, — произносит, словно заклинание, хорошо знающий эту местность проводник.
Он, видимо, серьезно верит во все это. Жертвоприношение животных все еще обычное явление, и короли Кенедугу, добавляет проводник в ответ на мой вопрос, были мусульманами лишь по названию, а сердцами были привержены вере и обычаям предков.
Куриные перья блестят на земле, как снег на солнце. Здесь приносятся в жертву только белые куры.
Династия королей Кенедугу кончила свой век героически. Бабемба Траоре, последний король, покончил жизнь самоубийством, когда его обнесенный стенами город Сикасо был сдан вследствие предательства французскому полковнику Одеу. Никто не знает, где могила короля. Труп был спрятан, чтобы он не достался ненавистному врагу.
Бабемба умер 1 мая 1898 года, в четвертом часу пополудни. С этого часа для крестьян этой плодородной местности, «сада Мали», началась нищета колониального рабства, воистину время без истории.
Ветер и бури превратили дороги, ведущие в Сикасо, в бесконечную рифленую стиральную доску. Такая поверхность не очень-то удобна ни для нас, ни для шофера. Дороги, которые ведут из Сикасо, не лучше. Но они красивы. Утром они блестят, красные, словно кораллы. Красная латеритная почва вообще характерна для Африки. Дорога, которая ведет нас дальше на юг, вьется красивыми изгибами по зеленой холмистой местности; в золотисто-коричневой саванне много деревьев с сочной зеленой листвой, и, кажется, у них здесь меньше, чем на севере, собратьев из числа тех, которые теряют листву в период засухи. Нам приходит в голову мысль, что красный, желтый и зеленый — цвета ландшафта — совпадают с цветами государственного республиканского флага; это африканские цвета, так как не только Мали сделало их своим национальным символом.