Бельгийский художник Ле Мэйер де Мерпр, проживший в Индонезии двадцать шесть последних лет своей долгой жизни, был своеобразным человеком. Безусловно обладавший недюжинным талантом и отличной техникой рисунка, он уединенно жил в Сануре, не интересовался бурными событиями индонезийской жизни и не создал ни одного произведения, если не социально значимого, то хотя бы передающего многообразие индонезийской природы, быта и культуры острова Бали. Его картины оставались мертвыми декорациями, технически грамотными и эффектными, но далекими от жизни. Невольно вспомнились полотна старого русского художника Семирадского, уходившего от бурной современности к идиллическим картинам далекого прошлого. Яркие полотна его также оставляли у меня чувство неудовлетворенности поверхностным театрально-декоративным содержанием.
Хозяйка угостила нас кофе, потом пригласила в сад. Здесь после смерти художника был поставлен небольшой белый памятник из мрамора и белого коралла — скромный бюст на постаменте. Я задумался над необычной судьбой этого скитальца. Переживал ли художник творческий разлад, сознательно ли замыкался в своем маленьком мирке в усадьбе у песчаного пляжа или решил на старости лет посвятить свое творческое вдохновение только молоденькой балийской танцовщице?..
Когда мы возвращались из Санура в Денпасар, мои спутники рассказали мне, что индонезийские власти обеспечили вдову художника пенсией с условием, что туристы смогут посещать усадьбу, а после смерти владелицы усадьба перейдет в собственность правительства и будет государственным музеем.
— Бельгиец не оставил ни одного ученика, — сказал Видха. — У нас на Бали принято другое. Каждый художник или скульптор охотно передает свое мастерство молодежи. Поедемте в ближайшую деревню, если хотите убедиться в этом.
В соседней деревне мы встретили скульптора, рослого балинезца в красочном клетчатом саронге. Скульптор сидел на корточках у обочины дороги, обрабатывая большую глыбу серого камня. В глыбе еще только угадывались очертания будущей скульптуры. Трое парнишек-учеников возились рядом. Самый старший лет двенадцати самостоятельно работал над фигуркой Будды.
Другой, лет восьми-девяти, наносил орнамент на уже законченную скульптуру, а младший, лет шести, не обладавший еще уменьем старших, усердно точил резцы, Мальчики были детьми мастера, который обучал их своему искусству. Мы подошли и поздоровались. Мастер, а за ним и его старший сын чинно протянули нам руки. Двое младших еще не считались равноправными мастерами и без разрешения отца не вмешивались в беседу.