— А они диск нашли?
— Понятия не имею. Мне Артем больше не звонил, хотя накануне интересовался возможностью подработки. Подожди… Валерия! — вспомнил он. — Я позвонил, а она сразу спросила о диске: готова, мол, его выкупить. Мне необходимо было с ней встретиться, поэтому я… Короче, дал понять, что диск у меня. Речь о нем так и не зашла, но и о Валерии с тех пор я больше ничего не слышал.
— Получается, что о существовании некоего диска знали пятеро: Обухов, Валерия, дочь Балай, ее жених и ты. Скорее всего, слышал о нем и Максим. Иллюзорная, но связь… — пришел черед задуматься Поляченко. — Нина Георгиевна общается со своим учеником?
— Не уверен. О том, что Балай имела прямое отношение к смерти отца, а ее любимый ученик женился, по сути, на дочери убийцы, она знала. Но, учитывая ее гуманизм, вполне могла поддерживать с ним отношения: он ведь ни в чем не виноват. Ты прав: надо узнать, нашли они тогда диск или нет.
О том, что с новоиспеченной семьей Захаревич, в частности с Кирой, в прошлом его связывало еще кое-что, Ладышев в рассказе не упомянул. Впрочем, Андрея Леонидовича его ответ вполне удовлетворил.
— Судя по отзывам про Обухова-младшего, человек он… — Поляченко сделал паузу, подбирая слово, — …неплохой.
— Все мы для кого-то хорошие, для кого-то заклятые враги, — Вадим усмехнулся. — Что-то конкретно на него есть?
— Есть. Одно время его тренером интересовалось наше ведомство: к боевым искусствам, сам понимаешь, особый интерес. Он даже давал у нас какие-то уроки. Его уважали. Давно это было… Возможно, встречался в зале и с Обуховым: вокруг Учителя, так его все называли, постоянно пацаны крутились. И этот Максим тогда подростком был. Потом случилась неприятная история: воспитанников обвинили в разбойном нападении. СМИ раздули историю, общественность возмутилась, школу закрыли. Наши тоже не вступились: побоялись негатива… Ребят вскоре из СИЗО выпустили, но к тому времени тренера уже не было в живых — сердце не выдержало. Одно могу сказать: его ученики не могли вырасти плохими людьми, — убежденно заявил Андрей Леонидович.
— Вот как? — Ладышев мысленно провел аналогию со смертью отца, но сравнение пришлось ему не по душе. — Что же такое могло с ним случиться, раз он стал другим? Почему ввязался в заведомо нехорошее дело?
— Не знаю. Но что-то определенно должно было произойти. Надо узнать, что сейчас с его отцом и что за диск он тогда искал.
В приемной послышались женские возгласы, мелко затопали каблуки.
— Зина, что ли? Ни с кем твою жену не перепутаешь! — улыбнулся Ладышев, но вдруг нахмурился: — Не говорил ей про Катю?