— От котлована все время вдоль забора шел? — уточнил у него Поляченко.
— А как еще? Я там днем до отпуска все облазил, понял, что в котлован ночью лучше не соваться. Я и Катю предупредил, чтобы ближе к забору держалась.
— Никого не встретил?
— Никого. Только этого, — показал он на охранника.
— Странно… — подъехав в офисном кресле на колесиках к столу, Андрей Леонидович склонился над картой. — Покажи, в каком месте ты его встретил.
Елисеев подошел ближе, уверенно ткнул пальцем.
— Вот здесь.
— Еще более странно. Между канавой и оврагом такие заросли, что треск на всю округу стоял бы. К тому же он с сумкой был.
— Подождите! — воскликнула Катя.
Сидя в уголке, она старалась смотреть на кого угодно, только не на Вадима. И, отвечая на вопросы, обращалась строго к Андрею Леонидовичу. Как ей показалось, Ладышев также не горел желанием встретиться с ней взглядом. И все же пару раз это произошло, и Катя досадливо поморщилась: еще подумает, что она искала с ним встречи и специально приехала в Колядичи!
— Он перебросил что-то через забор перед тем, как на него залезть. Какую-то сумку. Но она свалилась в канаву с водой. Я могу показать место!
Поляченко попробовал встать, но тут же, скривившись, рухнул обратно в кресло.
— Елисеев, Зиновьев, бегом с Екатериной Александровной к канаве! Не вовремя меня угораздило! — пробормотал он, наблюдая по монитору за несущимися к воротам людьми. — Ему нужна сумка! — вдруг осенило его спустя несколько минут. — Второй, второй, ответь!.. Второй, второй… — дважды запросил он по рации.
В комнате охраны повисло напряженное ожидание.
— Дружников, давай к ним!.. — так и не дождавшись ответа, скомандовал Поляченко. — Вадим Сергеевич, остановитесь!
Но Ладышева уже и след простыл.
— Я бы на его месте тоже побежал, — следя за монитором, прокомментировал Веня. — Катьку спасать.
Андрей Леонидович только чертыхнулся…
Валерия вернулась домой около полуночи, бросила на полку в прихожей ключи, сняла туфли, подошла к зеркалу: несмотря на поздний час, выглядела она хорошо. Гораздо лучше, чем большинство клуш в ресторане, зорко стерегущих своих мужей: расплывшиеся тела, потекший макияж, вычурные прически, обилие бриллиантов в ушах, на обвисших шеях, на толстых пальцах.
То, что она единственная из женщин была не в вечернем наряде, опять же выгодно ее выделило: стильный деловой костюм, подчеркивающий фигуру, минимум изысканной итальянской бижутерии ему в тон, стройные ножки в туфлях на высоком каблуке. Появилась в банкетном зале — и сразу приковала к себе внимание. И это при том, что старалась вести себя скромно: поздравила юбиляра, присела за отведенный ей столик (чувствовала, как присутствующие пожирают ее глазами], отказавшись от выпивки, поклевала салатик и… незаметно удалилась.