— Что не так с моим видом? — насупившись, буркнула я.
— Тебя могут узнать!
— Узнать? Разве не вы еще вчера говорили, что здесь никто не знает меня в лицо? — я машинально пыталась разгладить складки платья.
— Да мало ли, что я говорил. Теперь ни на что нельзя надеяться. И верить никому нельзя. Мистер Вайз вчера рассказал мне, что в театре, когда произошло это…ну, ты понимаешь…
— Ага, когда меня пытались убить, — «добродушно» подсказала я. Дядя Элазар кивнул.
— Так вот, когда это произошло, гости были словно под гипнозом.
— Да, я это тоже заметила.
— А всё актеры! Вот скажи, как — как в королевском театре могли играть засланные наемники? А? Как такое может быть вообще возможно?
Я застыла, перестав мучить нежелающие выпрямляться складки на ткани.
— Как вы сказали? Засланные наемники? Но о чем это вы, дядя Элазар? Не совсем понимаю…
— Вот и я не понимаю, что происходит.
— Но постойте… Вы хотите сказать, что актеры…они…они замешаны?
Взгляд, которым посмотрел на меня мистер Вильц, говорил о том, что мужчина засомневался в моих умственных способностях.
— А ты еще сомневаешься? — рявкнул он, но, запнувшись, смешно хрюкнул, и хлопнул себя по бедрам: — Ах, да, прости, совсем забыл, ты же феппс…
— Вообще-то нет, — деликатно поправила я его.
— Ну, да, но воспитывалась в семье иномирцев. Так вот, ты, наверняка не знаешь об особом виде магии, которой владеют очень немногие, и которая запрещена не только в Дэйтии, но и во всем магическом обществе. Это магия гипноза, подчинения, подавления воли. С помощью определенных действий, а в нашем случае это была игра на сцене, благодаря которой зритель целиком и полностью поглощен игрой, так вот с помощью определенных действий жертва вводится в транс, подавляется ее внимание, бдительность, а затем и воля. Бедолага становится сам не свой и, опомнившись, совершенно ничего не помнит.
Сказанное дядей Элазаром казалось мне абсурдным и невероятным. Сдавив ладонями виски, я покачала головой.
— В голове не укладывается. Как такое возможно?
Мистер Вильц пожал широкими плечами.
— Вот и мне неясно.
Продолжить разговор нам не удалось, так как в кухню вошли Тэй и Мелитта.
— Зачем так встала так рано? — обеспокоенно спросила подруга.
— Позволю себе высказать слабую надежду на то, что Стейси захотелось поработать с нами, — ответил за меня Тэй.
— Вообще-то мне захотелось пить, — я посмотрела на него взглядом, который мог бы без слов сказать, что я о нем сейчас думаю. — Но если нужна моя помощь, то я с радостью помогу.
— Работа в таверне не для белоручек.
— Я никогда не была белоручкой, — огрызнулась я.