Теперь я засмеялся уже вслух, вспомнив, сколько слышал упреков, когда собрался поступать в торгово-кулинарное училище. А сейчас маман сама меня отправляет работать поваренком, только чтобы я в дикторы не пошел. Неужели переживает, что меня там не примут?
– Хорошо, мама обдумаем и этот вариант, только сначала схожу на пробу, а там видно будет, – завершил я нашу беседу за столом.
Колька поленился подниматься на третий этаж и позвонил мне по телефону в одиннадцать часов.
– Саша, привет, надеюсь, ты уже не спишь? Давай собирайся, я тебе звоню из проходной.
Я мигом собрался и вышел на улицу. Воронин уже нетерпеливо прохаживался у ворот.
– Что так долго? – напустился он на меня.
– Ну, если пять минут долго, то тогда не знаю, что такое быстро, – ответил я, демонстративно глянув на часы.
– Ладно, нечего лясы точить, мне через двадцать минут на запись. – сказал Колька и направился к двери.
Вахтер, сидевший за стеклом, даже не повернул головы в нашу сторону.
По аллее засаженной молодыми елочками, мы направились к Дому Радио.
Через пятьдесят лет эти елочки превратятся в высокие мохнатые ели, такими оставшиеся в моей памяти.
В здании мы поднялись на второй этаж прошли по узкому коридору и, наконец, зашли в кабинет, на двери которого висела табличка с надписью на финском языке «Новости Карелии».
Симпатичная моложавая женщина, сидевшая за столом, встретила нас улыбкой.
– Коля, добрый день, кого ты нас сегодня привел? – спросила она.
– Хельми, здравствуй, как и обещал, привел своего бывшего одноклассника, Сашу Красовского, он у нас вроде бы почти финн, по крайней мере, по-фински разговаривает. Так, что оставляю вас вдвоем, общайтесь.
– А ты Саша, не тушуйся, – обратился он ко мне. – Будь проще. Хельми Пятеляйнен у нас женщина строгая, но справедливая.
Когда Воронин вышел. Хельми Пятеляйнен улыбаться перестала.
– Александр, давайте поговорим, расскажите немного о себе, – сказала она уже на финском языке.
– Да, не повезло тебе с окончанием военной службы, – сочувственно произнесла собеседница, выслушав мой короткий рассказ. – А чем закончилась медкомиссия при выписке?
– Известно чем, – вздохнул я. – Признан негодным к службе в строевых частях, ограниченно годен к нестроевой службе. Правда, в военкомате сказали, что через год могут снова вызвать на медкомиссию.
– Понятно, знаешь, Саша, ты неожиданно хорошо владеешь языком. Когда твой одноклассник попросил тебя посмотреть, согласилась только, чтобы его не обидеть. Но сейчас приятно удивилась. За коренного финна ты, конечно, не сойдешь, но по сравнению с девочками пятикурсницами с финно-угорского факультета, которых мы прослушивали, просто небо и земля.