священную пищу.
По скрипучей деревянной лестнице мы поднялись в здание библиотеки, прошли через внутренние помещения, где в запыленных шкафах хранилась коллекция древних книг, написанных на пальмовых листьях. И на последнем этаже нас встречал директор. Правила приличия требовали получить его разрешение выйти на смотровую площадку, которая практически является крышей библиотеки. Директор встретил нас приветливо, но, когда разговор зашел о том, не возражает ли он против того, что мы выйдем на площадку, он несколько замялся.
— Понимаете, там уже есть люди, — словно оправдываясь, сказал он.
Но мы все-таки двинулись наверх. После полумрака библиотеки, открыв дверь на залитую солнцем площадку, мы не сразу разглядели, кто там находился, а когда глаза привыкли к яркому свету, увидели двух кришнаитов. Они были одеты в пестрые хитоны. Женщина прикрывала голову кончиком одеяния, а бритоголовый мужчина с обгоревшим лбом и ярко-красным носом пытался спрятаться от ярких лучей солнца в узкой полоске тени. Наше появление отвлекло их внимание от храма. Мы с любопытством разглядывали друг друга, как случается с европейцами, когда они встречаются в индийской глубинке и имеют возможность поговорить.
— Откуда вы? — спросили мы этих людей.
— Из Бельгии, — был ответ.
Узнав, кто мы, они не кинулись к выходу, как можно было бы ожидать от кришнаитов в подобной ситуации.
Как-то мы пытались уехать с вокзала Хаура в Калькутте. Тот, кто когда-нибудь хотел выбраться оттуда на такси, знает, какое это испытание. Дело в том, что калькуттских таксистов на вокзале контролирует местная мафия. Взгляду прибывшего открывается длинная очередь на такси: здесь толпятся люди с детьми, чемоданами, тюками постельных принадлежностей, кувшинами, термосами, коробками. За порядком в очереди присматривает полицейский, но подъезжающие машины останавливаются в стороне. Если встать в очередь часов в восемь, то к двенадцати можно уехать. Опытные пассажиры в очередь не встают, а пристраиваются где-нибудь в сторонке, можно даже рядом с полицейским. Через несколько минут возле вас обязательно появится юноша в модных брюках, яркой рубашке, тщательно выбритый, с аккуратными усиками и приглаженными маслом волосами и предложит свои услуги. Узнав название нужной гостиницы, он назначает цену раза в три выше стоимости по счетчику. Все равно приходится соглашаться — пешком с вещами по жаре добраться до места трудно, а мысль, что придется ждать такси под палящим солнцем несколько часов приводит в ужас.
Такой юноша подвел нас на этот раз к такси, в котором уже сидели три пассажира — две женщины рядом с водителем и мужчина на заднем сиденье. (В Калькутте полиция не обращает внимания на количество пассажиров в машине.) Он взял с нас две трети от названной суммы и сказал, что остальные деньги мы должны отдать водителю. Обычно таксисты опасаются связываться с бандой, контролирующей привокзальную площадь. Ведь если водитель возьмет все деньги с пассажиров за проезд себе, то такое сойдет ему лишь раз, после чего ему на вокзале Хаура лучше больше не показываться.