Я расстроил торговлю, но никто не протестовал, потому что к маленьким порциям табака я добавил сигарет. Невероятна привлекательность пахучего дыма для людей, не знающих никакого другого курева, кроме дикой конопли или гашиша из сухих листьев! Меккиль так сильно затягивался своей сигаретой, что сильно-сильно кашлял, чуть ли не разрывая легкие. Его супруги также кашляли. Крик младенца и кашель взрослых составляли невообразимую какофонию.
Я спросил Меккиля, часто ли он курит.
— Да, это заглушает голод и жажду, — ответил он.
Начатый таким образом разговор продолжался легко.
Меккиль сказал, что его род охотился в ближних кустарниках. С незапамятных времен у них была своя собственная территория, и они зияли ее границы без всяких межевых знаков! Любое нарушение границ вызывало суровые репрессии соседей — тогда летели в людей стрелы и дротики, предназначенные для антилоп.
Вдоль пути своих годовых кочевий жители буша строили из коры хижины и занимали их тогда, когда охотничьи перипетии приводили их к одной из этих хижин.
— Сколько вас?
На этот вопрос бушмену бывает трудно ответить, так как представители этого народа считают только до трех: ино, тса, пони… Мои готтентот Карци считал по-готтентотски до четырех; гуй, гаме, гобе, хаца. Меккиль, впрочем, ответил:
— Три семьи.
Точно так же это могло означать четыре или пять семей… но не шесть, потому что тогда бы он сказал дважды три.
— А кто у вас вождь?
— Лучший охотник…
И он рассказал о последнем его подвиге: засаде, которая позволила ранить трех бубалов, приконченных потом один за другим после погони по свежему следу. Ремни, которые бушмены принесли баролонгам, были вырезаны из шкуры этих антилоп — самой крепкой шкуры, какая только может быть.
Здесь Моккиль возобновил прерванную торговлю. Солнце встало ужо высоко, мы свернули лагерь и запустили мотор грузовика.
Когда случай ведет к цели
Достопримечательностью Куконга был неглубокий ров — вмятина в известняке, где блестело маленькое чистое озеро. Пастух баролонг сказал нам, что ров этот когда-то очень давно сделали слоны. В самом деле, слоны устраивают иногда странные сборища, во время которых какое-то коллективное безумие заставляет их танцевать, топтать землю, в результате чего она продавливается. Мой старый друг Жан д’Эм, ныне покойный, как раз написал по этому поводу в книге «Львы Африки» (иллюстрированной фотографиями Уолта Диснея) столь же захватывающие, сколь поучительные строки:
«На одной своей охоте, в ночь полнолуния, Рана открыл слоновий «танцевальный зал». Это была яма в форме огромного прямоугольника глубиной около метра (как и в Куконге), в которую попадали по широкому наклонному спуску на одной из сторон прямоугольника. Дно и внутренние стенки ямы были твердыми и полированными, словно они были сделаны из мрамора. По всей длине этих стенок были выдолблены закоулки, что-то вроде гигантских ниш. Здесь в пору любви, в ночи полнолуния, казалось, мастодонты отплясывали чудовищную кадриль…»