- Если вы действительно хотите знать, я и правда заблудилась. Вы убежали так быстро, что я не успела догнать и свернула не туда на кухне. Я не знала, куда вы пошли, а это здание… до смешного огромное.
Внезапная возможность посмеяться помогла Ксавье расслабиться. Он удивленно приподнял бровь:
- Вы считаете мой дом нелепым?
Ее глаза расширились от удивления, и на лице отразилась тревога.
- Конечно нет! - выпалила она. - Я только хотела сказать… я имела в виду, что я не…
Джордан прикусила губу, чем сразу же привлекла Ксавье - во-первых, она прекратила заикаться, а во-вторых, обратила его внимание на пухлость своих губ. Он сбился с мысли, пока она сделала глубокий вдох и снова заговорила.
- У вас очень красивый дом, - сказала Джордан медленно, как будто тщательно выбирая каждое слово. - Вообще-то, удивительный дом. Просто мои способности ориентироваться на местности безнадежны и… ну, вилла довольно…
Она отчаянно жестикулировала, пытаясь подобрать подходящее слово.
- Большая? - он предложил свой вариант.
Джордан закашляла, щеки ее пылали, как горячие угли.
- Именно.
Более жестокий человек помучил бы ее дольше, но Ксавье не был таким уж беспощадным. Кроме того, он забеспокоился, откуда появилось желание дразнить и провоцировать, или, что более опасно, к чему это может привести. Поэтому лучше просто остановиться. Тот факт, что Джордан уже заставила его бросаться от возбуждения к гневу и обратно в течение нескольких минут, был достаточно тревожным. Ведь обычно он жестко контролировал свои эмоции.
Ксавье пригласил ее жестом в комнату, закрыл дверь за ней и подошел к столу.
- Надеюсь, вы не сердитесь на Розу, Альфонсо и Делмара? - спросила Джордан.
Он повернулся и посмотрел на нее. Она стояла посреди комнаты, такая соблазнительная, крепко обхватив себя руками, прикрывая грудь.
- У меня есть на то причины?
Джордан нахмурилась.
- Я не знаю. Почему вы спрашиваете меня? Это вы ворвались сюда так, как будто хотели кого-то придушить.
Ксавье действительно хотел придушить. Делмара. И он не мог объяснить свое желание логически. Все, что он знал, - это то, что ему не нравилось видеть руки молодого человека на ней. Чем еще, кроме танцев, они занимались последние двадцать четыре часа?
Отвечала ли она ему взаимностью?
Боль пронзила его сердце, и Ксавье понял, что его зубы крепко стиснуты. Расслабившись, он сел на край стола и скрестил лодыжки. Хорошие манеры диктуют, чтобы он предложил даме стул, но он не чувствовал себя рыцарем сейчас.
И ему больше нравилось, когда Джордан стояла в центре его старинного персидского ковра, где он мог ее видеть. Всю ее.