Испугаться я не успел. Даже разозлиться не смог, потому что после таких ударов, какой пришелся мне под ложечку, основной эмоцией – по личному опыту утверждаю – оказывается мучительное недоумение. А потом мне засветили в челюсть, и я, кажется, отключился на секунду.
Когда я вновь вернулся в реальность, чьи-то грубые руки до странности профессионально шмонали по моим карманам. Сильный пинок заставил меня согнуться в три погибели. Руки торопливо отдернулись, донеслась из вышины тихая ругань, и протопотали, удаляясь, шаги.
Я перевел дух и со стоном сел, слепо шаря по нагревшейся за день брусчатке. Пальцы наткнулись на что-то мягкое – моя папка.
Осторожно, чтобы не разбить ставшую после удара стеклянно-хрупкой голову, я повернулся. Похоже было, что грабителей привлекла в первую очередь она – три-четыре завалявшихся в ней с незапамятных времен листка были разбросаны по мостовой, разодранные в клочья. И только не найдя в ней ничего ценного, амбалы принялись шарить по сусекам.
Я без особой надежды поискал кошелек. Само собой, того не было. Спасибо еще, что остались ключи – их я обычно пристегиваю цепочкой к поясу. Кафтан порван, корочка – я торопливо пошарил за пазухой – треснула посередке: показывать еще можно, но лучше бы новую выправить.
Надо же, какая нелепость! Господство из отдела по особо грешным избит районными хулиганами. Хоть статью в газету пиши.
Я потер челюсть. Надо бы поторопиться домой, и приложить холодную примочку. Иначе я завтра не объяснюсь перед Свет Никитичем.
К счастью, до моей инсулы оставалось совсем немного. Торопливо, стараясь не показываться редким прохожим, я проковылял последние пару сот локтей, забежал в подъезд и бросил крошек в шахту.
Как всегда, дух почавкал с минуту, прежде чем подтащить из подвала платформу-подъемник. По совести, его давно следовало перезаклясть – на стене шахты еще угадывалась печать приходской канцелярии по безопасности подъемников, но если с цемента отшелушится еще пара чешуек бронзовой краски, чары спадут окончательно, и околдованный сильф с гиканьем устремится на свободу. А если платформа при этом будет колыхаться в районе восьмого, скажем, этажа, то в наш дом придется вызывать экзорцистов – мало ли какой дряни из нижних миров слетится на свежую кровушку.
В этот раз, однако, дух воздвиг подъемник без особенных жалоб – разве что постонал немного ради проформы. Меня, настроенного нападением на подозрительный лад, это, впрочем не успокоило. Не иначе подлая нечисть считает часы до освобождения.
А у дверей своей квартиры я застыл, как вкопанный.