— Добрый день, — вежливо поздоровалась я, но нянечка разговаривать не стала.
Торопливо ухватив малыша за руку, она повела его в другую сторону от меня, что-то тихонько выговаривая.
А вот за ней показались другие слуги, отвлеклись на минуту на мальчишку. Сердце забилось быстрее. Меня ищут? Ну уж нет, я ещё не всё выяснила. С сожалением взглянув на оставленную книгу, я быстро, насколько позволяла немного саднящее бедро, выбралась из комнаты и торопливо пошла прочь. Но всё же переоценила свои силы: меня успели задержать.
— Леди, — вежливо проговорил весьма упитанный мужчина. Тот, что был на первом ужине в комнате, я помнила его лицо, но не имя. — Мы думали, вам плохо.
Я широко улыбнулась. Всё-таки понимать чужую речь уже было огромным счастьем.
— Уже нет. — Я решительно откинула волосы за плечо. — Мне нужен Ричард.
— Его милость сейчас занят. Вам лучше вернуться…
— Мне. Нужен. Ричард, — проговорила я отчётливо и в приказном тоне, с любопытством перекатывая на языка звуки чужого, но на удивление понятного теперь языка. Приблизилась к толстяку и взглянула, не мигая, в его светлые глаза, чем заставила смущённо отступить.
Если они видят во мне кого-то другого — пусть это работает на меня!
Мужчина переглянулся незаметно, как он наверное, полагал, со слугой и наконец не очень уверенно кивнул. Я решительно приподняла подол и заставила вести меня к хозяину этого замка. Наконец мы остановилась перед крутой винтовой лестницей. Я подобрала полы верхнего платья ещё выше — с такими штанами можно всё — и принялась подниматься вслед за слугой, придерживаясь второй рукой за холодные и шершавые стены.
А в замках-музеях обычно поручни сделаны, заботливо так. Здесь же крутись как хочешь. И крутись — самое подходящее слово.
Лестница вдруг стала открытой, стены превратились в колонны-опоры, а между ними — широкие окна. Даже не окна — проёмы. С каждым шагом я не могла оторваться от открывшейся с высоты панорамы. Горы, колонны. Снова горы. Снова колонна. Долина, докуда хватало глаз. И снова горы. Красотища. В какой-то момент от высоты или все-таки болящей еще ноги даже оступилась, но в конце концов выбралась на волю.
Ого, я же и впрямь на самом верху. На крыше! О чем не забыл сообщить мне ветер, так и норовя если не утащить за собой в пропасть, так хотя бы забраться под плотную одежду и продуть насквозь.
На крыше мы оказались не одна. Ричард в стоял у края невысокой зубчатой стены и разговаривал с тем самым черноволосым, который давеча так жарко обнимал Леовин. От этой мысли я почему-то смутилась. Впрочем, если счесть его соучастником отравления, смущение уже меня не так волнует, как и их запретная связь с хозяйкой.