Но все предыдущие заразы проникали сквозь двойную — на входе и выходе в лифт-систему — медкомиссию в более спокойные времена. А сейчас Колониальная служба, прежде не обращавшая на Луну особого внимания, точно с цепи сорвалась. Шеф совсем забросил дела, поддерживая президента-управителя в словесных баталиях с голубцами — и того у нас нет, и этого, и места мало, и рабочих рук, дескать, не хватает… Знаем мы эту светотень. Поток иммигрантов на Луну во все времена был хоть и постоянный, но небольшой, именно потому, что увеличить его непропорционально имеющимся ресурсам — задача для Геракла или Супермена. А из голубцов супермены — м-да… Но пытаются. А Джо взял, да и перекрыл Отстойник.
В колониальную эпоху вся лифт-связь с Землей шла через одну станцию, куда выходили три кабины с Лагранжей — Центрального, между Землей и Луной, и двух косых. И покуда карантин не будет снят, наши контакты с Землей будут ограничиваться радиоболтовней с тетей Соней — попробуй, найди дурака, который в наше время доверит цифровым каналам что-то по-настоящему важное.
Важное. Вот где собака зарыта. Все секретные данные в наше время перевозят курьеры, и я готов был прозакладывать свой инфор, что именно эти данные Меррилл только что пытался выцарапать из-за гермощита. Непонятно только, зачем. Курьерские чемоданчики выдерживают, по слухам, даже ядерный взрыв, так что огневую дезинфекцию данные как-нибудь да переживут. Через неделю голубец получит свою очередную порцию совершенно секретных це-у безо всяких сложностей.
— Миш, — проговорила Сольвейг, внезапно прервавшись.
Я обернулся.
За моей спиной, по другую сторону щита, стоял человек в голубом мундире. Именно таким, в моем представлении, и должен был быть курьер — лицо, отличительных черт не имеющее. Вокруг него зияла зона отчуждения — несмотря на страшную давку, паникующие иммигранты не осмеливались подходить к голубцу ближе, чем на шаг.
— Немедленно поднимите гермощит, — произнес колониальщик.
Когда я понял, что слышу его голос — единственный, хотя за стеклитом беззвучно разевались рты и молотили кулаки — сквозь толщу сверхпрочной керамики, я взвился в воздух, подобно ополоумевшему кенгуру (никогда не видели кенгуру при пониженном тяготении?). И только потом углядел сонофор у него на воротнике.
— Тьфу, — ругнулся я вслух, — напугал, зараза.
— Поднимите щит, — повторил курьер.
Я покрутил пальцем у виска — жест, не изменивший своего значения за последние четыре столетия. Курьер пожал плечами и отошел, пронизывая спрессованные пласты иммигрантов, как вибронож.