— Вы заснули? — донеслось до меня.
Я обернулся…. и придержал кадык, чтобы не икнуть. Судя по всему, передо мною находился один из тех редких экземпляров женского рода, которым пластургия не требуется. К тому же миз Релер решила, очевидно, что в зале жарковато, и предпочла обойтись тем, что стыдливо именуется «минимумом» — то есть тремя наклейками на стратегически важные зоны, общей площадью чуть поболе ладони. Реакцию свою на женские формы я уже научился подавлять (к сожалению, исключительно на время занятий), но, клянусь, покраснел настолько, что это заметила даже моя предполагаемая ученица.
— Ничуть, — промямлил я, усилием воли беря себя в руки.
— Так, может быть, все же начнем занятия?
Следующие полчаса я показывал и рассказывал, как вывести человека из строя, не нанося жестоких увечий. Процесс этот на Луне имеет свою специфику. Низкое тяготение не позволяет добиться желаемого результата простым ударом нападающим об пол, как на Земле. Приходится, наоборот, поддерживать избиваемого, чтобы тот не упал, потому что лежащий враг имеет неприятную привычку хватать за лодыжки, а это сковывает движения.
Наконец я остановился и утер со лба трудовой пот.
— Нет, — заявил я, — так дело не пойдет. Выключите аугмент.
— Откуда вы знаете?..
— Каждый раз вы повторяете движения с абсолютной точностью. И это вам очень мешает. Достаточно чуть сместить центр равновесия, и ваша защита идет псу под хвост. Такие фокусы только для акробатов и хороши.
— Л-ладно, — пробормотала она. — Выключу.
Мне показалось, что я смутил ее. Женская логика напоминает мне генератор случайных чисел. Стоять передо мной в голом виде Алиса может, а вот упоминание о моторных чипах над прецентральной извилиной вгоняет ее в краску, причем даже не мило-розовую, а синевато-бледную.
По отключении аугмента оказалось, что ученица мне попалась на редкость смышленая. К концу занятия мне уже приходилось изрядно потеть, чтобы не пасть жертвой собственного обучения. Мышцы ее, еще помнящие шестикратное земное тяготение, вполне могли поспорить с моими — а меня даже при лютой нелюбви трудно назвать хлюпиком — ну а приемы она и без интелтроники усваивала на лету. Мы позанимались еще с час, после чего как-то синхронно хлопнулись на скамейку.
— Послушайте, — лениво поинтересовался я, глядя в потолок, — а зачем вы эмигрировали?
— Простите? — У Алисы хватило сил обернуться ко мне.
— Вы попали на Луну туристкой, — объяснил я. — Значит, деньги водятся. Тогда зачем остались? Если хотели уехать — Служба была бы в восторге.
— Служба — может быть, — рассеянно отозвалась Алиса. — А вот дядя Ной меня бы нипочем не отпустил… навсегда.