— Но как же… — растерялась Нина. — Разве Миры не разделены водами Междумирья?
— Да. Вам понадобятся услуги Паромщика. Только с ним вы можете живыми перебраться через мрачные воды.
— Понятно. Спасибо, дядя Толя. Вы очень помогли мне, — искренне сказала Нина.
— Я рад помочь тебе, — улыбнулся Анатолий Давидович.
Нина закрыла глаза, призывая ветер, мысленно веля ему вернуть ее обратно в Царскую Рощу. Как и в первый раз, теплый поток воздуха окружил ее и, приподняв, словно она была невесомой, вернул на то место, откуда она переместилась в библиотеку Хранителя.
Вытянув правую руку, чтобы полюбоваться на Перстень, Нина обнаружила на запястье узоры — замысловатые, сложные, так сразу и не разглядишь и не поймешь, что они означают.
Она стала Воином — человеком, способным спасти свой мир от пришедшего в него врага, и она знает, что для этого делать.
Удивительно, как капризна и изменчива погода: еще утром было сыро и уныло, а уже сейчас светит яркое радостное солнце, даже широкие лужи успели высохнуть, будто и вовсе не было дождя. Люди, обрадовавшись, повыскакивали на улицу.
Последние несколько дней Адам испытывал двоякие чувства: с одной стороны он радовался солнцу, по которому успел соскучиться за мучительно долгие сотню лет, а с другой стороны — солнце медленно убивало его, и кольцо, заряженное магической защитой, которую наложила Рада («Это еще нужно выяснить, — решил Адам») мало спасало от обжигающих лучей. Кожа Адама краснела, стоило ему провести на улице днем дольше двух часов. Конечно, куда легче было в пасмурную погоду.
«То ли еще будет летом, — уныло думал он каждый раз, когда приходилось натирать лицо и руки заживляющим кремом».
Еще не так давно, сидя в заточении, он мечтал о свободе, о прогулках по ночному городу и дневных вылозках. Он представлял себе свою жизнь, планировал, чем займется; где они с Анной будут жить. Теперь же он не представлял, куда приведет возлюбленную, если она вдруг захочет вернуться к нему, но даже не отсутствие жилья омрачало его счастье от приобретенной свободы, нет, а то, что Анна вовсе и не желает возвращаться, предпочитая жить с кланом, в особняке магов.
— В качестве домашней зверушки, — сказал он ей как-то, когда девушка с придыханием рассказывала о своей новой семье, и о Мастере, которого она боготворила. Глупышка искренне считала себя членом клана и была уверена, что к ней относятся как к ровне.
Адам же перебивался дешевыми комнатами в хостесе и недорогих гостиницах, а чаще всего ночевал в «Трех магнолиях», пьянствуя до самого утра и засыпая прямо за столиком и изредка — на старом, продавленном диванчике, на который редко кто изъявлял желание присесть. Жить ему было негде — особняк совершенно не годился для этого, да и собственностью Адама он давным давно перестал быть. Вдобавок ко всему у него не было документа, подтверждающего его принадлежность к Миру Живых — люди называют его паспортом. Так вот у него не было этого треклятого паспорта, а значит, и его самого тоже не было.