Особенно в компании женщины, которая выглядела так, как эта.
Он почувствовал внезапное напряжение в паху и с трудом подавил желание застонать вслух.
— Как я уже сказал, — пробормотал Лука, — никто не обратится в полицию, чтобы узнать о случившемся со мной, и не станет высылать поисковую группу.
Он сообщил отцу, что возьмет тайм-аут на несколько дней. На сколько именно, не уточнил, так что отец не имел ни малейшего представления о том, когда ждать его возвращения. Что же касается остального мира…
Что ему до их всех? Он был единственным ребенком в семье, потому делал все, что ему заблагорассудится, без оглядки на кого-либо. Он никогда не верил в ценность командной работы. Единственным человеком, на которого Лука когда-либо полагался, был он сам. Все складывалось прекрасно, и только теперь его поразила какая-то странная неуверенность… Сомнение, так ли уж хороша полная независимость?
Он нетерпеливо мотнул головой.
— Проведи меня по дому, — хрипло сказал он, предвкушая возможность на короткое время погрузиться в жизнь, которая была далека от его собственной.
— Только при условии, — ответила снедаемая любопытством Корделия, — если расскажешь мне о своей жизни в Италии.
Лука расслабился. Он мог бы многое поведать ей о своей родине.
О холмистом великолепии Тосканы, о красоте Альп и величии Апеннин и чудесном климате, идеальном для выращивания самого лучшего винограда, из которого производится самое лучшее в стране вино. Он мог бы рассказать ей о деревне, окружающей его поместье, и людях, которые там жили, в большинстве своем нанятых в том или ином качестве его семьей.
Естественно, ему придется информацию подкорректировать, потому что он не собирался многого ей рассказывать, начиная с правды о своей личности и положении, которое занимал в регионе.
Корделия вышла из спальни на широкую лестничную площадку, жестом указала на другие комнаты на этаже, прежде чем отправиться вниз по деревянной лестнице в другие части дома.
Следуя за ней, Лука едва обращал внимание на окружающее пространство, в основном смотрел на Корделию, восхищаясь ее пружинистой походкой, легкостью, с которой она сбегала по лестнице.
Ему было интересно, как выглядят ее волосы, если их распустить. Самые длинные волосы, какие он когда-либо видел.
Они добрались до вымощенного черно-белыми плитами холла, и Корделия резко обернулась, чтобы посмотреть на него. Ее глаза блестели, а лицо было открыто и доверчиво.
Лука моргнул, чтобы избавиться от странной боли, которая возникла внутри его.
— Я расскажу тебе все, что ты захочешь знать о моей стране, — сказал он, — но при условии, что ты скажешь мне, почему не уберешься отсюда. Или я неправильно истолковал сказанное раньше?