Бывший, ныне покойный, руководитель Международного отдела ЦК КПСС Виталий Шапошников рассказывал мне, уже уйдя на пенсию, что только последнему датскому генсеку Оле Сону Москва выделила около миллиона долларов на партийные нужды.
Слова Шапошникова подтверждали копии платежных документов, которые я опубликовал в "Экстра Бладет". Оле Сон так никогда и не признал, что брал деньги КПСС. Мол, ничего ни о каких переводах не знал, а его фамилия, вписанная в платежные документы ЦК КПСС, — фальшивка.
— Да все он прекрасно знал. Не мальчик был. Я лично объяснял Оле Сону всю механику перевода денег, — вспоминал Шапошников.
После распада датской компартии последний её генсек остался без работы. Но с голоду умереть ему не дали. Выдали из кагэбэшного "общака" натурой. Пригласили в Москву, допустили к секретным архивам сталинских времен, где хранились документы об убийстве в тюрьме НКВД известного датского коммуниста Арне Мунка Петерсена. Лишившиеся власти товарищи отдавали долги секретными материалами о собственных преступлениях.
Оле Сон написал книгу и снял фильм об ужасах сталинской репрессивной машины. Прославился как писатель. Избрался в парламент. Уже от партии народных социалистов. Баллотировался на пост секретаря Союза писателей, но не прошел. За день до голосования пресса обвинила бывшего генсека в сотрудничестве с преступными режимами Восточной Европы, которые преследовали писателей.
Нелегальная перекачка денег датским товарищам по оружию ставила под угрозу работу советской разведки. Об этом вспоминал бывший резидент КГБ в Дании, полковник в отставке Михаил Любимов.
Передачу денег за границей поручали КГБ. Вместо того чтобы заниматься основной работой — вербовать агентов (что он, говорят, делал мастерски), Любимову приходилось сидеть в темном ночном лесу под Копенгагеном, дожидаясь связного датской компартии. Связной должен был забрать "табак из Москвы" — так в КГБ называли чемоданчик с деньгами из партийной кассы.
Помимо того что нелегальная передача денег отнимала массу времени у резидента, она ещё была сопряжена с большим риском. Если бы за связным компартии увязалась наружка местной контрразведки, то дело могло закончиться задержанием советского "дипломата" и высылкой его из страны.
Любимов рассказывал мне, что датские генсеки зачастую просто-напросто разворовывали деньги на личные нужды. Сотрудники резидентуры КГБ не решались сообщать об этом в Центр, поскольку знали о личных дружеских отношениях датских генсеков с руководством ЦК КПСС. Позже Любимов отказался от ночных бдений в лесу и стал принимать датских товарищей прямо в своем кабинете в посольстве.