Я взял ружье и ушел к полынье. Все время тревожила мысль: что наделало вчерашнее сжатие?..
Кругом много битого льда. Очевидно, ветер здесь здорово хозяйничал. Сжатие отразилось на нашей льдине. В разных местах я заметил трещины, по краям льдины появились высокие торосы и ледяные курганы. Это молодой лед, выброшенный сжатием на наше ледяное поле.
Когда я вернулся в лагерь, Петр Петрович сказал, что он опустил груз на глубину три с половиной тысячи метров и оборвал трос. Гидрологическое хозяйство — два батометра и щуп — осталось на дне Северного Ледовитого океана.
Как это произошло?.. Мы предполагаем, что груз с большой силой ударился о дно, а на тросе образовались петли, лопнувшие при попытке выдернуть груз из ила.
Наша работа на глубоководной станции шла, как всегда, быстро. Тянули трос лебедкой попарно: я работал с Женей, Эрнст — с Петровичем.
Я сварил обед, так как все проголодались.
Петр Петрович опустил вертушку в океан и попросил меня определить дрейф. Наш Петрович ходит огорченный; он говорит, что у нас сегодня сплошные несчастья… Мы все стараемся успокоить его.
Ночью по лагерю дежурят трое: Женя обрабатывает серию магнитных вариаций, Петрович приводит в порядок свои записи, и, как всегда, бодрствует Эрнст.
7 октября
Снег, должно быть, очень хороший изолятор. Сквозь нашу палатку продувал ветер. Я набросал на крышу много снегу, и в палатке сразу стало теплее: ветер к нам не пробирается.
Петрович отремонтировал тросик, привязал новый батометр и опустил его на дно океана.
В это время мы получили сообщение, что с острова Рудольфа в район полюса на поиски самолета Леваневского вылетел Водопьянов.
Эрнст после дежурства не ложился спать, а продолжал сидеть у приемника.
Полет был исключительно хорошим, хотя протекал в очень тяжелых метеорологических условиях. Водопьянов долетел до полюса, разведал большой район, но, к сожалению, ничего не обнаружил и вернулся на остров Рудольфа. В полете он сбросил несколько световых ракет.
Сегодня мы снова долго обсуждали: что могло случиться с экипажем самолета Леваневского? Неужели мгновенная катастрофа, лишившая радиста возможности передать в эфир хотя бы три слова: «Идем на посадку»? Узнаем ли мы что-нибудь о наших друзьях-летчиках?..
Петрович и я уходили к лунке выбирать тросик.
Эрнст, получив сообщение, что Водопьянов благополучно опустился на острове Рудольфа, сбросил наушники и собрался лечь спать. Перед этим Теодорыч и Женя решили позавтракать.
Над лампами у нас висит бидон, предохраняющий палатку от воспламенения. Эрнст положил на крышку бидона колбасу — разогреваться… Это повторяется уже несколько дней: каждое утро Теодорыч и Женя едят на завтрак эту колбасу. Мы с Петровичем боимся присоединиться к ним, так как «бидонная колбаса» не внушает нам доверия.