Петрович теперь обрабатывает пробы гидрологических станций в довольно хороших условиях. Раньше мы думали, что ему придется титровать станции между двумя койками, закрывшись со всех сторон байкой, но лаборатория Петровича помещается на столе: он титрует стоя, а теплоту дают лампы.
Петрович получил радиограмму из Сочи от своего друга доктора Чечулина: «Горячо поздравляю с праздником тебя и твоих товарищей. Купаемся в море». Ответ Петя послал такой: «Взаимно поздравляю. Желаю побольше купаться в море. Сам купаться воздерживаюсь — здесь прохладно и немного дует…»
12 ноября
В Москве сегодня выходной день, но мы работаем, как обычно; ничего, отдохнем дома по приезде, а здесь нам дорог каждый час.
Женя начал читать нам лекции по гравитации. Однако говорил он недолго и продолжение «курса» перенес на следующий раз.
Сейчас мы втроем — Петрович, Женя и я — сидим с наушниками на шкурах. Я делаю записи в дневник и одновременно слушаю очень хороший концерт, передаваемый из Москвы, из Центрального дома Красной Армии. Все задумчивы, молчат. Эрнст спит и при этом сильно храпит: он устал, так как систематически не высыпается. Храп Теодорыча, а еще больше шум анемографа, установленного на крыше палатки, отвлекает от музыки.
Надо будет сегодня обязательно вымыть чашки для еды: мы не мыли их уже три недели, они прилипают к рукам. Дома, в Москве, если бы подали чуть запачканную тарелку, меня бы это возмутило, а здесь приходится мириться с нашими условиями. Каких трудов стоит получить из снега кипяток! На это нужно тратить часы…
У каждого из нас есть свои ложка и миски (алюминиевая и деревянная) с пометками «П.», «К.», «Ш.», «Ф.», чтобы не перепутать. Но только один Петрович, проявляя особую культурность, иногда начинает мыть свою засаленную миску: он накладывает в нее снег, долго-долго трет и… только размазывает жир…
Сделали с Женей астрономическое определение. Наши координаты — 83 градуса 50 минут северной широты и 2 градуса 01 минута западной долготы.
13 ноября
Привез новый бидон с продовольствием. Правда, в последнем бидоне оставалось еще всякой снеди на три-четыре дня, но кончилась икра, а когда ее нет, Петрович скучает. Мне, понятно, не хочется, чтобы у него было кислое настроение, и я достал икру.
Взяв винтовку, я отправился с Веселым к трещине. Пес очень рад, когда видит кого-нибудь с винтовкой. Сегодня же у Веселого особенно хорошее настроение, так как я утром очень сытно его накормил.
Трещина здорово изменилась: на кромке льдины образовались новые торосы. Если бы сейчас было светло, то мы, наверное, встретили бы нашего старого приятеля — хитрого лахтака… Побродив вдоль трещины, вернулся с Веселым в палатку.