Наконец вылет состоялся — последний прыжок на вершину земного шара. Это произошло 21 мая 1937 года в пять часов утра. В самолете кроме экипажа находились О. Ю. Шмидт, наша четверка и кинооператор М. А. Трояновский. Погода вскоре испортилась, и Водопьянову пришлось поднимать самолет выше и вести его над облаками. Спирин вместе с Федоровым прокладывал на карте куре, ориентируясь на радиомаяк Рудольфа. В одиннадцать часов десять минут мы уже были над полюсом. В самолете царило торжественно-праздничное настроение. Водопьянов пробил облака и вышел из них на высоте шестьсот метров; под крыльями самолета простирались обширные ледяные поля с редкими грядами торосов. Михаил Васильевич мастерски посадил свой самолет на большое ледяное поле и выключил моторы. Первым выпрыгнул на лед Марк Трояновский, чтобы снять на кинопленку исторический момент высадки на Северный полюс первых людей из совершившего там посадку первого самолета. Когда мы оказались на льду, то дружно прокричали «ура!» в честь замечательной победы советских людей и сразу же принялись за устройство лагеря.
Остальное читатель узнает из моего дневника, где иногда подробно, а чаще всего коротко день за днем я описывал нашу жизнь на льдине.
* * *
Это предисловие написано к новому изданию книги «Жизнь на льдине» почти три десятилетия спустя после начала первой советской высокоширотной воздушной экспедиции «Север-1», создавшей станцию «Северный полюс-1».
Мы были первыми, кто жил длительное время на дрейфующих льдах в центре Арктики. Поэтому все приходилось познавать на собственном опыте, и каждый день приносил нам много неожиданного. Мы были обеспечены научной аппаратурой и оборудованием на уровне того времени, но нам приходилось производить огромные затраты физических сил. Чтобы опустить батометр пли грунтовую трубку в глубины океана до четырех тысяч метров и больше, а затем поднять их наверх, нам нужно 24 было крутить лебедку руками по нескольку часов посменно по два человека. А сколько неудобств доставляла намокшая одежда, жизнь в неотапливаемой палатке или в снежном домике. Все грузы перетаскивали на руках или перевозили на ручных санях. В течение девяти месяцев мы понятия не имели, что значит свет электрической лампочки или помыться горячей водой, не говоря уже о многом, что имеют сейчас участники современных дрейфующих станций.
Природа Арктики и сейчас все такая же коварная и грозная, опасности остались те же, но сегодня на дрейфующих станциях нет ничего похожего в организации труда и быта на то, что было на нашей первой станции «Северный полюс». Душа радуется, когда узнаешь, как живут и работают сейчас полярники на современных станциях «Северный полюс». Самое главное — они избавлены от огромных затрат изнурительного физического труда. В их распоряжение дана богатая техника, все процессы механизированы, и многие из них автоматизированы. Современные дрейфующие станции имеют электростанции, тракторы, вездеходы, полярники живут в удобных сборных домиках, у них в изобилии газ и электричество. Сбор гидрологических, метеорологических и геофизических данных максимально автоматизирован, приборы спускаются в глубины океана и поднимаются обратно с помощью механической лебедки, которая приводится в движение от портативного двигателя, многие приборы снабжены самописцами, на бумажной или магнитофонной ленте ведутся непрерывные записи изменений и возмущений физических полей в исследуемых районах. Всегда наготове дежурят самолеты и вертолеты, чтобы в случае бедствия немедленно оказать полярникам помощь. Дрейфующие станции часто посещают самолеты из Москвы и Ленинграда, они привозят свежие продукты, овощи и фрукты. Самолеты доставляют к Северному полюсу свежие газеты, журналы, новинки литературы, письма от родных и даже записанные на пленку или пластинки голоса близких. И дрейфуют сейчас коллективы станций СП не в четыре человека, как было у нас, а по двенадцать — пятнадцать человек.