Стемнело. Подогрели обед. Мы все настолько устали, что у нас пропал аппетит. Попив чаю, ушли в шелковую палатку спать.
Я остался дежурить на ночь. Показалась луна. Для нас это большая радость: свет нам теперь очень нужен, так как в темноте можно провалиться в трещину.
Пообедали, пили чай с тортом.
По радио узнали о правительственных мероприятиях по оказанию помощи нам: «Таймыр» уже вышел из Мурманска; маленький «Мурманец» пробует пробиться сквозь льды, спешно ремонтируется в Кронштадте «Ермак».
Послали телеграммы семьям, чтобы родные не беспокоились, а то еще, чего доброго, они начнут думать, что мы здесь погибаем…
Мы не беспокоимся ни о себе, ни о своих семьях… Мне вспоминается трагическая запись капитана Скотта, который, возвращаясь с Южного полюса, мучительно думал: кто обеспечит его семью, если он погибнет? У нас нет таких мыслей: о нас заботится весь советский народ, наша партия, наше правительство.
В полдень я вышел из палатки и не удержался от радостного восклицания:
— Солнце! Наконец-то!
У горизонта сквозь туман просвечивал долгожданный красный диск. На оранжевом фоне — яркая заря. Резко выделяются зубчатые груды торосов.
Эрнст и Женя заулыбались, вылезая из-под меховой одежды, которую они старательно сортировали.
Теодорыч взглянул на нас и удивился:
— Какие вы все страшные, измученные, желтые!.. В темноте это было незаметно… Интересно знать, на кого я сам похож?..
К нам надвигалась пурга. О ее приближении мы узнали по барометру и по беспокойному поведению Веселого.
Мы уложили наше хозяйство на нарты, чтобы быть готовыми к мгновенной эвакуации.
Женя и Петр Петрович уложили всю свою научную аппаратуру, которую обязательно надо спасти, результаты научных наблюдений, пробы воды и баночки с «живностью» на специальные нарты, укрыли и увязали их. Затем Петя отправился за бидоном с колбасой. Он преодолел три трещины, перепрыгивая с одной льдины на другую.
В честь появления солнца мы выпили по рюмке коньяку, закусили тортом. Все очень устали и поэтому решили хотя бы немного поспать. Кренкель остался дежурить по лагерю.
Выйдя на улицу, я заметил между льдами нерпу. Выстрелил в нее, но промахнулся… Этот промах я отнес за счет винтовки. Взял лист фанеры, укрепил его и начал пристреливать оружие.
Объявил браткам: как только будет свободный час, пусть сдают зачет по стрельбе на снайпера; патронов у нас много. Это сообщение вызвало особенный восторг Петровича, который готов стрелять в любую минуту.
Слушали «Последние известия по радио». В передаче много говорилось о нас.
Правительство с большим размахом развертывает операции по снятию нас со льдины.