Врач-шаман с семьюдесятью семью магоктавами дара, живший во время исчезновения женщин-проституток во всех трех городах, – уже кое-что, а не абсолютный ноль. И чемоданчик, и сигары добавляли причин для ареста, а если прибавить к этому свидетельницу – хозяйку первого борделя… Да, шансов избежать тюремного заключения у Моргана мало, даже если он себе хорошего защитника найдет. А если обвинитель будет оперировать еще и проклятием Тайры, то защитника можно и не искать – слишком уж все прозрачно. Как любит говорить Урсула: «Ясно даже ежику».
Гектор не знал насчет ежиков, но ему самому точно все было ясно. Оттого он и курил все утро, понимая, что откладывать арест Моргана Рида теперь не имеет права.
– Жаль, – сказал император часом позже, выслушав отчет Дайда. – Мне почему-то был симпатичен этот человек. Наверное, потому, что он когда-то захотел сбежать от Аарона, хотя покориться было легче и проще.
Гектор кивнул. Голова казалась тяжелой, будто кто-то изнутри медленно заливал ее свинцом.
– Я подготовлю приказ об аресте?
– Подготовь. Что будет при этом с дочерью Рида, ты осознаешь?
– Да.
Его величество прищурился, глядя на главного дознавателя с внимательным пониманием.
– Если Адриан захочет жениться на ней, я не стану препятствовать и выдвигать ему условий. Тайра Рид достаточно помогла тебе с расследованием, будем считать это наградой за труды. Но, Гектор, если она ему откажет или он передумает, никаких других вмешательств в судьбу этой девушки я не потерплю. Я понимаю, что ты можешь использовать в качестве источников жизненной силы осужденных арестантов, но…
Император не договорил – Дайд прервал его, побагровев и раздувая ноздри:
– Ваше величество!
Сказать что-то еще Гектор не смог – задохнулся от возмущения.
– Извини, – продолжил Арен негромко, с интересом наблюдая за выражением лица своего верного дознавателя. Ему редко доводилось видеть Дайда покрасневшим. – Я должен был предупредить. Я слишком хорошо знаю тебя, чтобы понимать: ты так не поступишь.
– Не поступлю. Я не считаю себя вправе решать, кого убивать, чтобы жил кто-то другой. И я никогда не простил бы самому себе подобного поступка.
Император несколько мгновений молча рассматривал постепенно бледнеющее лицо Гектора, будто бы что-то вспоминая.
– А мне ты его простил.
Дайд усмехнулся, не отводя взгляда.
– Это совсем другое, ваше величество. Вы убили своего брата не ради себя, а ради благополучия страны. Ради себя вы бы оставили ему жизнь.
Арен на мгновение прикрыл глаза.
– Иногда мне кажется, что ты один по-настоящему это понимаешь.