Основная линия откровений, кажется, шла в соответствии с тем, что было определено на первом приеме. Левая голова, в основном, была одержима виной, правая — тревогой. Судя по отсылкам к Матери-планете и Матери-звезде, обе головы страдали от сильного Эдипова комплекса.
Мала заметила, что доктор Кордье переборол прежнее нежелание браться за дело. Теперь он словно пожирал богатый материал, открывшийся перед ним. Возможно, он собирается написать об этом статью для Психиатрического Журнала Галактического Общества, предположила Мала.
Проговорив примерно с полчаса, обе головы, кажется, решили, что этого достаточно. Левая голова затихла первой, затем правая сказала: «разрушение, полное разрушение» и тоже замолчала.
Доктор Кордье откашлялся и повернулся к Фрэнку Дурру.
— Подоплека проясняется, — сказал он. — Тем временем, думаю, терапевтический эффект от излияния подавленных чувств будет значительным.
— Доктор, вчера Чут-чут и, правда, сказал, что ему уже лучше.
— Вот именно, — согласилась доктор Клэйн. — Обычно мы не обсуждаем ход лечения ни с кем, кроме самого пациента, и, разумеется, с коллегами. Однако обстоятельства этого дела так нестандартны — мы почти ничего не знаем о нормальном поведении пациента, — что сейчас, я чувствую, необходимо сделать исключение. У пациента явно застарелый, глубоко сидящий невроз.
— Ну, Чут-чут сейчас пребывает в довольно сильной тревоге. Но я никогда не замечал этого раньше.
— Невроз все это время скрывался под поверхностью. Теперь мы с доктором Кордье согласны, что у пациента Эдипов комплекс — очень сильное чувство привязанности к матери, осложненное родовой травмой, потрясением и желанием вернуться в утробу.
— Нет, я бы так не сказал, — неуверенно возразил Дурр. — Чут-чут никогда не знал свою мать.
— Как так?
— Он и его вид считают, что их мать — это планета. Видите ли, они очень похожи на людей, за исключением того, что у них две головы, из-за чего большинство людей не понимают, что они рождаются, не так, как мы. Чут-чут появился из яйца. Его вид рождается в овариуме, сразу тысячами. Они не знают ни своих матерей, ни отцов. На определенной стадии развития они проламывают очень тонкую скорлупу и оказываются в теплом помещении. Так что тут не может быть никакой травмы.
Двое психоаналитиков переглянулись.
— Почему вы не сказали нам об этом раньше? — резко спросила доктор Клэйн.
— Вы не спрашивали. Я не думал, что это так важно.
— Не думали! Это невероятно важно.
— Но все это есть в физиологическом справочнике, который я принес с собой, — возразил Дурр.