Клан Дятлов 8 (Пуничев) - страница 116
Застыл. И ничего я не застыл. Я просто пытался разогнать красный туман, застлавший мне глаза, чтобы увидеть левую ягодицу мага, в которую я сейчас вгоню лезвие своей глефы… ну, и еще надо было как-то снять спазм с мышц, наведенный на меня заклинанием временного паралича, от того самого мага, видимо, этой самой ягодицей почувствовавшего угрозу своей целостности.
— Доброе утро, мой лорд, — прошептали мне на ушко, а потом легонько чмокнули туда же мягкими губами, — я слышала, кто-то здесь говорил про завтрак? Побежали быстрее, а то эти обжоры нам ничего не оставят.
Красная пелена моментально спала с глаз, паралич тоже схлынул, и я протянул руку, чтобы притянуть принцессу к себе, но та ловко вывернулась из неуклюжих объятий, легким бегом устремляясь на зов притягательных запахов, разливающихся над лагерем.
— Смотри, растолстеешь, как Брумгильда, — почти беззлобно проворчал я, — любуясь на удаляющуюся стройную фигурку, а потом спохватился и рванул следом: если Яра доберется до котла первой, мне точно ничего не достанется. Не смотря на стройность, аппетит у нее еще тот. Хм… «мой лорд»… а что, мне нравится…
Оказалось, что спешил я зря, все наши уже грузились на Драккар и я получил миску уже начавшей остывать каши, когда сам забрался в него, забившись в самый дальний его угол. Более того, со своим беспробудным сном, мы к тому же пропустили массовый заплыв эльфов, те в сопровождении подросших петов, пересекли озеро и уже ждут нас на том берегу, а что уж говорить про бедного Утырка, который полночи скакал туда-сюда, перетаскивая в ту стороны трофеи и принося сюда снаряжение…
— Вперед! — Я указующе махнул вперед ложкой, — как сказал Пофиг, нах хеходхя фдут фелифие ффефения!
— Чёй-то? Ничего подобного я не говорил.
Я проглотил кашу и поправился:
— Вперёд, говорю! Сегодня нас ждут великие свершения!
Полдня спустя я был готов запихать эти слова обратно в глотку чертову магу: настолько скучного путешествия до этого у нас еще не было. Преодолев озеро, мы нырнули под своды склонившихся над мелкой протокой джунглей. Пальмы перемежались увитыми лианами деревьями, усыпанными разнообразными фруктами. По веткам пронзительно вопя, скакали мелкие четыреххвостые обезьяны. Над самой водой носились пичуги, выхватывающие из воды блестевшую серебром рыбешку. Стайки стрекоз весело гонялись за кружащей в тени деревьев мошкой. Однако вся эта красота продолжалась не долго. Деревья расступились, открывая вид на серое небо, затем вообще отошли от берегов, расступились и вскоре совсем исчезли, оставив после себя лишь напоминание в виде завалившихся, изогнутых и полусгнивших стволов, торчащих то тут, то там, среди покрытых сухой травой холмов. Чем дальше мы продвигались, тем темнее становилось. Серое небо опускалось все ниже, постепенно наливаясь предгрозовой чернотой. Почва по берегам протоки становилась все мягче и скоро стала просто сочиться влагой. Холмистые берега превратились в отдельные болотные кочки, обросшие со всех сторон тростником, меж стеблей которого тускло поблескивала мутная болотная вода, покрытая оспинками ряски. Запах стоял тоже не из приятных, душный, наполненный испарениями загнивающей воды, но, кроме этого, ничего не происходило, даже отогнанные заклинанием Яры комары нас не кусали. Я попробовал разобраться с навалившимися на меня наградами, но притулившаяся ко мне принцесса совершенно не давала сосредоточиться: при столь близком ее соседстве голова моя совершенно переставала работать, а мыслительный процесс впадал в глубокую кому, приходилось просто сидеть и смотреть на все скучнеющий пейзаж. Радовало одно: мы довольно быстро и неуклонно продвигались к цели. Вернее, радовало два: еще было здорово, что мы летели на Драккаре, а не топали пешком, как эльфы. Самим-то эльфам ничего: они скакали с холма на холм как заведенные, а вот их петам было трудновато. Птеры еще выдерживали темп, а вот наземным тварям приходилось сложнее. Уже через пять минут по болотам они с ног до головы были заляпаны болотной жижей, покрыты ряской и клочками водорослей; и с каждой минутой слой грязи становился все толще. Дятлы постоянно вытягивали то одного, то другого из болотины, подбрасывая до сухого места. Один только Гаврюша, откормившийся до размеров хорошего носорога, пер как танк, не обращая внимания ни на грязь, ни на вес брони, ни на дополнительный вес двух худощавых старцев и ведерной амфоры вина. Кракену пришлось тяжелее: утром я заставил его забраться в аквариум, вытеснив оттуда почти всю воду, а затем вылезти и двигать за нами вплавь, а так как без лишних пяти тонн веса мы двигались гораздо шустрее, то он и в начале пути не сильно филонил, а когда протока совсем обмелела, разбившись на десятки мутных ручейков, совсем приуныл. Ему и так было не просто тягать свою тушу по мелководью, да к тому же еще его вновь обретенный рог так и норовил за что-нибудь зацепиться: то за сплетение водорослей, то за корягу, то втыкался в занесенное илом тело какой-нибудь несчастной животины. Пофиг даже поглядывал на него с некоторым сочувствием. Ну, еще бы, ему ли не знать? Он сам много месяцев носил на себе скелет единорога с торчащей изо лба острейшем полуметровым лезвием. Сколько он с ним бед натерпелся… отрубленные пальцы, попорченные вещи… один раз, нам даже пришлось тайно похоронить у себя во дворе какого-то бедолагу, нечаянно заколотого неуклюжим магом. Тело того после смерти почему-то не захотел развеиваться, пришлось выделить ему место под корнями растущей в саду рябинки. Надеюсь, поселившиеся у нас в ресторане стражи его не обнаружат, а то двумя неделями тюрьмы мы не отделаемся…