— Бросай его! Иначе всем хана!
И чего они так разорались? Мне так хреново, что и слова не вымолвить, да что там, я даже инвентарь открыть не могу, настолько перед глазами все двоится.
— Пахан! Давай! — Передо мной вдруг оказался Добрыня.
— Чего давай? — Не понял я.
— Убей его!
— Чего!?
Ответа не последовало. Я почувствовал, как меня поднимают и швыряют в воздух: подо мной промелькнул ходящий ходуном пол, впереди показались две раззявленные пасти. Почему их две, я понять не успел. Успел только выгрести из наконец открывшегося инвентаря все серебро без остатка, включить умение: «Нагибатор», да вытянуть вперед руку с так и не выпущенным из нее призрачным мечом.
— Когда бог хочет наказать человека, он лишает его разума. Вам жутко повезло: с вами этот номер не пройдет, вам разума и не заносили, — произнес я это совершенно спокойно.
После всего что со мной сегодня произошло, эмоций у меня больше не осталось. Я несмотря на то, что перед глазами у меня все двоилось, отлично запомнил свой полет, возможно, из-за этого раздвоения, мне было тогда в два раза страшнее. Сокланам-то, наверное, это показалось даже красивым и эпичным, когда я в облаке серебряных монет и грозно сверкающим мечом в вытянутой руке, влетел в пасть к чудовищу, а вот с моей стороны все выглядело совсем по другому: две зубастые слюнявые пасти сомкнулись на моем теле, и моментально не превратили меня в дуршлаг только из-за массы монет, словно броня окружающих мое тело, но челюсти очень старались, раз за разом сжимая мое тело будто в гигантских тисках. Мой меч куда-то даже смог при этом воткнуться, но от судорог монстра его моментально вырвало из рук, а затем меня выблевали…
Опыт, в моей жизни не то, чтобы уникальный, но все такой же неприятный и очень обидный.
Я все так же с вытянутой рукой лежал на конвульсивно подергивающихся щупальцах умирающего монстра, когда сокланы стали собираться вокруг меня. Мой спич не произвел на них никакого впечатления, все были слишком изранены и измучены, чтобы обращать внимание на мое брюзжание. Наименее пострадавший Добрыня, помог мне опустить сведенную судорогой руку и приподнял, приводя меня в сидячее положение.
Как и в самом начале, когда мы зашли в этот зал, в центре его бурлил фонтан. Только тогда он извергал туман, а сейчас это был фонтан пены, будто кто-то щедро плеснул кока-колой на пачку ментоса. Правда эта пена выглядела не так эстетично: на ее поверхности, то и дело, всплывали ошметки плоти, вывалившиеся зубы, и обломки непонятных костей. Это продолжалось довольно долго, пока тело монстра не превратилось в лужу слизи, щупальца лишённые тела перестали конвульсивно дергаться и перед глазами потекли победные логи.