И это было плохо.
Здесь нет ни еды, ни одежды, ни инструментов — ничего нет! Единственный плюс только в крыше над головой, в том, что смогу эту ночь провести в сухом месте. Впрочем, отчаиваться я не собирался. Здесь хватало кабинетов, где можно поскрести по сусекам и набрать всякой съестной мелочёвки. Может, тушёнки с крупами я не найду. Зато те же «доширкаи» и «роллтоны» да хлеба, пусть и чёрствый уже, здесь должен быть. Я несколько раз проскакивал здесь и видел, как из здания выходили тётушки возрастом от среднего до зрелого. А такие люди редко бывают помешанными на диетах, поэтому съестные захоронки в кабинетах меня точно ждут. Чай, печенье или пряники, сахар — всё это здесь есть.
— Вот только как бы чайник вскипятить? — грустно вздохнул я.
Мне ещё раз пришлось окунуться в холодную болотную водичку, чтобы перетащить в здание все свои вещи. Разбитое окно закрыл двумя столами, поставленными на попа, и подпёр их ещё двумя. Пролезть можно будет, но сделать это без шума не выйдет. Одетый и согревшийся, я вооружился своим деревянным мечом, сунул за ремень топорик и пошёл изучать остальные кабинеты. Кстати, с дверью справился быстро и легко. Здесь стояла типа-металлическая дверь. На раме из стальных уголков был приклёпан такой тонкий стальной лист, что его можно было разрезать обычными ножницами для бумаги. Лезвие же топора с этой жестянкой справилось играючи.
За дверью расположился узкий коридор с широким холлом в середине здания. Там стояли два больших цветка, похожих на отломанную ветку дерева, в коричневых керамических вазах литров по тридцать каждая. На втором этаже насчитал восемь дверей. Из них сразу две поставил в конец очереди на осмотр: на одной была табличка «архив», на второй «зал совещаний». Перед тем как приступить к взлому кабинетов, дошёл до лестницы. Там уже на десятой ступеньке начиналась вода.
В первом кабинете я не нашёл ничего съестного. Стоял лишь кулер с бутылкой, полной только на треть. А вот за второй взломанной дверью мне открылась практически пещера Али-Бабы. Здесь у «регистраторов», по всей видимости, была кухня и обеденный зал. Стояли два стеклянных небольших столика, два холодильника, микроволновка и индукционная панель на два предмета. А ещё двустворчатая тумбочка и высокий узкий шкаф с одной дверкой и четырьмя ящиками. Внутри него я нашёл несколько пачек и стаканов быстрорастворимой лапши, сахар и соль, несколько нераспечатанных маленьких пачек галет и сухих хлебцев. Были здесь пакетики с чаем, кофе, также чай и кофе в пачках и банках, кисель и даже сухой сокосодержащий напиток. Он мне напомнил рассказы родителей, которые иногда вспоминали напитки из их молодости — юпи и зукко. Отыскал немного засохшего чёрного и белого хлеба. Убрав эти продукты в пакет, я перешёл к холодильникам. Раньше не трогал их из опасения, что продукты внутри стухли. Тогда тошнотворным запахом тут пропитает всё помещение настолько, что находиться будет просто невозможно. Опасения подтвердились отчасти. В одном холодильнике всё так и было. Приоткрыв на мгновение дверцу на пару сантиметров и уловив вонь, я тут же её закрыл. А вот во втором всё было в порядке. Там я нашёл две банки сгущёнки, одну нераспечатанную, три бутылочки с питьевым йогуртом, закрытую банку с консервированными сосисками и распечатанную мягкую пачку сосисок. Они не испортились. Вернее, порченного запаха не было, просто сильно ссохлись. Молоко, кефир, сливочное масло в пластиковой маслёнке, продуктовый контейнер с нарезанными овощами и бутерброды. Бутерброды высохли, кусочки сыра и колбасы на ломтиках хлеба — аналогично. Зато шоколадки и шоколадные конфеты выглядели отлично. Не удержавшись, я развернул одну и отправил шоколадно-ореховый шарик в рот. Запил водой из полуторалитровой бутылки с минералкой. Ещё нашёл железный ковшик, маленькие кастрюльки, большую эмалированную кружку. Если бы у меня не было посуды из пенсионерского дома, то сейчас бы я прыгал до потолка от радости.