– Извините, Николай Нилович, – сказал я, заходя в кабинет. – Может, вы помните меня, я – …
– …муж Веры Соловьевой, – закончил он за меня, разглядывая звезду Героя. – Зашли выпросить жену на недолго.
– Да. Хотел пригласить ее поужинать, отметить…
– Поздравляю, Пётр… извините, забыл отчество…, - было видно, что ему и впрямь неудобно от этого. Хотя рассказывали про него, что был крут неимоверно и разгоны учинял такие, что мало никому не казалось.
– Да просто Пётр. Я же моложе, да и звание у меня…
– Херня всё, эти звания, – вдруг выругался он. – Все мы, по сути, простые солдаты. Идите, скажите Вере Андреевне, что до завтра она свободна.
И знаете, вот эта бесхитростная ругань, и старорежимное «солдат», которое сейчас не в ходу еще, в такое настроение меня вогнали… Прям как в 43-м, когда погоны вернули. Аж слезу смахнул.
* * *
– А ты знаешь, оказывается, этот дом до революции всего одной семье принадлежал, – рассказывала мне Вера, собираясь. Саму ее я не видел, только иной раз из-за дверцы платяного шкафа мелькала какая-то часть ее организма. – Жила здесь барыня с мужем и ребенком, представляешь? Одни на весь дом! Это сколько же они дров тратили, чтобы зимой протопить всё? Уму непостижимо.
– Богатые, наверное, были? – спросил я для поддержки беседы. – Сбежали потом, после революции?
– Не, она отсюда только в двадцать каком-то году уехала, когда муж нашелся. А так жила здесь, говорят, бедовала очень. Стихи писала. А дом ей отец купил, он музей на Волхонке построил.
– А как фамилия? – что ж меня в сон так клонит? Надо встать, походить хоть немного.
– Цветаева. Марина, не помню по отчеству.
– Нет, не знаю такую. Я по стихам не особо, из дореволюционных одного Пушкина знаю.
– А Лермонтова?
– Ну и его. Слушай, Вера, откуда ты хоть это всё узнала? Ты же живешь здесь без году неделя, а уже и про барыню со стихами, и про батю-строителя. И говоришь, что на работе с утра и до ночи.
– Так это Галя Смирнова, соседка. У нее язык без костей, мелет им без устали. Иной раз такое расскажет, хоть стой, хоть падай. Всё, готова. Как я выгляжу?
Жена вышла из-за дверки, крутанулась. Голубое платье выглядело шикарно.
– Отлично, как всегда. Готов разгонять очередь из мужиков, желающих тебя закадрить. Пойдем уже. Нам еще к Буряковым зайти надо. Я им письмо писал, насчет сына. Помнишь?
– Конечно, помню – Вера поцеловала меня в щеку – Надо обязательно их повидать.