— А скажи, много отсюда бежало нашего брата ссыльных?
— Да нет, не так много. Однако бежали.
— И что же, попадались или…
— Больше попадались. Трудно отселе уйти. Места у нас, сам знаешь, малолюдные, новый человек всегда заметен. А беглец — он пути не знает, с местными держаться не умеет, вот его все и выдает. Так что даже и с большими деньгами тяжело убежать. Нет, мало уходило. — Он вдруг пристально посмотрел мне прямо в глаза. — А ты что меня так-то пытаешь? Разве не боишься, что я тебя посажу?
— Нет, не боюсь, — сразу, не задумываясь, ответил я. — Знаю, что ты на это не способен.
— Та-ак… — Степан опять помолчал, потом снова вскинул на меня глаза, серые, опушенные длинными, какими-то девичьими ресницами. — Стало быть, уйти от нас хочешь… Я почему-то сразу про тебя подумал: этот скоро навострит лыжи. Уж больно ты неспокойный. Ну, что же, Ваня, счастливый тебе путь…
— За «счастливый путь» спасибо. Но одного пожелания, брат, для счастливого пути мало. Раз уж на то пошло, ты вот посоветуй, как лучше добраться. И куда — в Иркутск или Бодайбо.
— Оба конца одинаковы. А только в Иркутске чугунка… Там к России куда как ближе!
— Да ведь у меня паспорта, сам понимаешь, нету. Не знаешь, как достать?
Степан чуть помедлил:
— Пожалуй, знаю.
— А поможешь? — задал я главный вопрос.
Степан натянул вожжи, остановил лошадь. Придвинулся ко мне.
— Ты мне доверился, помогу, — твердо выговорил он. — Давай руку! Вот, слушай. — Он снова тронул коня. — Остался у меня старый паспорт, до службы выданный. Надо только в нем год выдачи исправить, а остальное — комар носа не подточит.
— Кто ж переправит? Я не шибко грамотный.
— Есть здесь у нас учитель один. Живет он в деревне Мостовой, верстах в пяти отселе. Он сделает. Однако иди к нему так, чтобы ни одна душа не знала: ни наши, ни ссыльные. Учитель мужик хороший, но только с вашими якшаться боится — чтобы место не потерять. Жена у него молодая, тоже баба что надо.
— Спасибо, Степан.
— Ладно, спасибо скажешь, когда дома окажешься. Однако вот какая моя к тебе просьба: дай честное слово, что как только доберешься до Иркутска — паспорт сожжешь…
— Даю слово.
— Ну и хорошо. Да он тебе в России и не годен; если попадешься с ним, больше будет подозрения, что беглец. Станут тебя держать, пока не придет ответ из нашей волости.
— Ты прав. Да и тебя я не хочу подводить.
— Ну, значит, сговорились. Вот завтра, как снова в лес поедем, я тебе паспорт и отдам. Теперь слушай. Дорогой не заходи в села, а тем паче к ссыльным: за вами за всеми следят. Я тебе дам сала и сухарей, от охоты немного осталось. Отселе, из Маркова, уходи пароходом. Как соберешься, скажи, — я провожу. Может, будут знакомые матросы. Они тебя бесплатно довезут хоть до Качуги. Но до Качуги ехать не след, там с пристани трудно уйти незаметно. Придется тебе примерно от Усть-Кута топать пешим. От Манзурки до самого Иркутска степь да степь. Там один не ходи, пристраивайся к обозам…