Занятия начались в Лесном институте. Но вскоре из-за неосторожности одного из студентов-инструкторов полиция обнаружила школу и явилась в институт. Мне удалось, спустившись по водосточной трубе, скрыться. Избегли ареста и другие товарищи.
Некоторое время я прожил в Питере, перебираясь с одной конспиративной квартиры на другую, а потом, в январе 1907 года, получил направление за границу, во Львов. Наша бомбистская школа переносилась туда.
Я выехал в Киев с явкой в Южное военно-техническое бюро, к его ответственному организатору Евгению Алексеевичу Фортунатову, известному под кличками «Петр», «Евгений» и «Лохмач». Южное военно-техническое бюро возникло осенью 1906 года. Тогда же для партийного оформления этой организации «Лохмач» ездил в Питер, где договорился с Надеждой Константиновной и Леонидом Борисовичем Красиным. По их предложению «Лохмач» отправился на собравшуюся в это время конференцию военно-боевых организаций в Таммерфорс, чтобы познакомиться с постановкой боевой работы, а главное — чтобы связаться с представителями Петербургского комитета и нашей, уральской организации. Делегатами Урала в Таммерфорсе были Иван и Эразм Кадомцевы, Филипп Локоцков и Володя Алексеев. Переговоры закончились успешно. Руководители уральских боевиков обещали «Лохмачу» финансовую поддержку.
К январю 1907 года, как раз к моменту провала питерской школы, Южное военно-техническое бюро окончательно оформилось как самостоятельная партийная организация. К этому времени бюро сумело наладить переброску через границу транспортов оружия. В руках работников бюро, в частности в опытных руках В. И. Богомолова — «Черта», присланного в Киев Красиным по указанию Владимира Ильича, сосредоточились связи с иностранными революционерами, которые помогали закупать за рубежом крупные партии пистолетов. В Киеве уже действовала мастерская бомб, в которой работала большая группа специалистов, главным образом студенты: Гарфункель, Фрейман, уральцы Тагунов, Голотов, Борис и Анатолий Воинственские и ряд других.
Боевой центр возложил на Южное военно-техническое бюро всю техническую и организационную работу по созданию Львовской школы бомбистов.
Когда я приехал в Киев, там стояла промозглая, чисто осенняя погода. Меня, северянина, это очень удивило — ведь шел январь!
У нас, подпольщиков, существовало святое правило: все, что необходимо, — явки, пароли, адреса — либо запоминать, либо записывать сложным шифром, а уж ключ от шифра обязательно держать в памяти. Прибываешь в назначенное место — первым делом где-нибудь в укромном уголке расшифруешь все это и заучишь наизусть. Такой порядок был крайне необходим: он страховал нас от случайных провалов.