Понаедет, бывало, разных инспекторов, ходят, руководят — только мешают работе.
И мне, случалось, перепадало. В последнее время за искусственное осеменение критиковали очень. У нас на ферме коровы не породистые, а потому молока дают немного. Я и сейчас слежу за сводками — плоховато выглядит «Большевик» по молоку: стадо все надо менять. И я в свое время хотел обновить коров. Поехал к Орловскому. А тот тоже не терпел этого искусственного осеменения. Бывало, к нему втихую осеменаторы приедут, а он тут как тут на ферме.
— Покажи, покажи, — говорит, — эту игрушку мне.
Вертит ее, эту штуковину, в руках и все хвалит:
— Ну и штука, ну и штука! И сделана как — на века. А давай посмотрим, не сломается ли?
И потом — раз-раз! — о столб или о косяк и сломает.
— Ну вот, видишь, ты хотел ею породу хорошую выводить, а она, смотри, сломалась, — и прогонит осеменатора с фермы.
У Орловского были породистые бычки. Я сдал тогда за «Рассвет» мясо первой категории, а Кирилл Прокофьевич дал мне семь бычков.
Боже мой, что тут началось! В «Большевике», мол, бычков держат! И Орловский тоже держал, но ему уже можно было. А меня сразу вызвали в Оршу.
— Почему, Михаил Иосифович, игнорируешь искусственное осеменение? — спрашивают.
— Так это же породистые бычки. А мне стадо обновлять надо, — оправдываюсь.
Узнали в производственном управлении — тоже крику наделали. Как только какое собрание, какое совещание, ни о чем, кажется, не говорят, только про наших бычков.
— Надо кастрировать! — кричит кто-то ершистый с места.
— На мясо сдать, — поправляют другие.
Прославили «Большевик» на весь район те бычки. Даже в народный контроль дело передали: мол, я плохо занимаюсь этой проблемой. Не знаю, правду я скажу или нет, но мне кажется, что тут есть какая-то загвоздка, если вот уже столько времени председатели колхозов восстают против этого искусственного осеменения и подпольно держат породистых бычков. Мы еще не знаем, как это искусственное осеменение отразится на породе через одно, два, три поколения и какой приплод будет давать телка, зачатая таким непорочным способом…
Всякое было у меня. Была и слава, было и уважение. «Большевик» крепко стал на ноги, сделался одним из лучших в районе. Был я и депутатом, был и членом пленума райкома. А теперь вот на пенсии. Председателей-пенсионеров мало у нас в районе. Только вон, кажется, Громыка из Дубровок да я. Говорят, что и Титович с Салтановичем собираются.
Нелегко нам, старикам, на пенсии: кто еще не дожил, доживет, почувствует. Я же душою все равно там, в поле. Даже газету нашу районную беру утром в руки, так я на городские материалы и не смотрю, а только на деревню: и как сеют и как убирают — хочется быстрее узнать. Поверишь ли, даже руки дрожат от нетерпения…