Храм Бесаких служит тому подтверждением. Балийцы называют его храмом-матерью. Никто точно не знает происхождение этого названия. Может быть, оно восходит к древним культам плодородия, а возможно, в основу его положена вера в исходящий отсюда, все соединяющий балииндуизм, высший принцип которого проявляется в возвышающемся над храмом Гунунг Агунге.
По балийскому поверью, высший бог и самая высокая гора идентичны. Шива — как Махадева, главный бог, и Гунунг Агунг — как Махамеру, самая высокая горя, соответствуют друг другу. Местом их священного отождествления и поклонения им служит для всего балийского народа Пура Бесаких.
Этот храм представляет собой комплекс из трех основных святилищ и многочисленных малых храмов, присоединенных к нему на протяжении столетий.
Некоторые из них посвящены семействам балийской древней знати. Четыре храма, расположенные непосредственно перед главным святилищем у старой дороги паломников, последний отрезок которой и сегодня верующим и иностранным посетителям приходится проделывать пешком, — лишь промежуточные звенья на пути к самому священному, имя которому — Пура Панатаран Агунг.
Первый из этих храмов расположен справа от дороги. Он называется Бангун Сакти («Пробуждение мистической силы») и посвящен дракону Антабоге. Слева за ним следует принадлежащий Махадеве Улун кулкул («Источник перезвона»). Следующий маленький храм справа построен в честь богини плодородия Батари Сри.
Когда последние остановки на пути паломников остаются позади, оказываешься перед круто поднимающейся высокой лестницей, ведущей к Чанди бентар («Храму мертвых»), к раскрытым настежь средним воротам главного храма Пура Панатаран Агунг. Этот храм по-индуистской цветовой символике представляет собой «белую середину» и посвящен Шиве и его ипостаси Ишваре. Западный храм, Пура Бату Мадег («Храм стоящего камня»), который содержат князья Бангли, посвящен Вишну, и его символический цвет — черный. Пура Дангин Кретег, храм, расположенный к востоку от моста, содержится Карангасемом и посвящен Брахме, богу огня, который в более поздней индуистской мифологии превратился в бога-творца. Причиной тому, вероятно, древние представления о первоначальной стадии земли как об огненном шаре. Здесь же, в Бесаких, человек всегда находится рядом с этим раскаленным докрасна первоначалом, временами вырывающимся из недр Гунунг Агунга: символический цвет Брахмы — красный.
Но не только начало и расцвет жизни манифестируются в этих храмах индуистской троицы богов, места для которых мы находим в центральном дворе главного святилища, но и уничтожение, смерть. Ведь Шива, почитаемый здесь во всех его ипостасях, представляет собой для верующего индуиста персонифицированный, обожествленный, дуалистический принцип нашего существования. Он и создатель и разрушитель. Добро и зло исходит из одного источника, как жизнь и смерть. Распахнутые настежь ворота у входа к храму — это намек и на смерть. Своим названием («Храм мертвых») он напоминает храмы мертвых на Восточной Яве и Гунунг Кави на Бали и является прообразом бесчисленных кумирен и балийских деревнях.