В случае же неурожая, если поля пострадали от непогоды или уничтожены в результате стихийных бедствий, балиец считает, что это, разумеется, произошло по воле богов или из-за вмешательства демонов, и тогда он переносит беду хладнокровно и терпеливо и пытается противодействовать ее тяжелым последствиям с помощью еще больших жертвоприношений. Балиец верит, что гнев или сомнение лишь увеличат несчастье, вызовут еще больший гнев богов или еще большую радость злых духов или демонов, принесших несчастье.
Для каждого балийца характерна убежденность в том, что он живет среди богов, духов и демонов и находится в полной зависимости от них. Он чувствует себя частью непознаваемой системы добрых и злых сил, от которой в непосредственной зависимости находится его собственная судьба, а также судьба его семьи, его деревни, судьба всего острова. Не пытаясь проникнуть в глубины мифологических взаимосвязей этой системы, балиец будет строго соблюдать вытекающие из нее заповеди и обязательства и ни в коем случае не обойдет их.
Если спросить жителя Бали о значении тех или иных поступков, он с удивлением посмотрит на вас, пожмет плечами и ответит примерно так: «Это полагается делать» или: «Это всегда делали». Эти слова подтверждают то, что балиец не задумывается над причиной и поводом своих действий, что он точно следует традиционным правилам, в конечном счете — адату. Создается впечатление, что религиозные представления парода возникли под воздействием изображений, которые можно встретить в храме и которые воскрешают сказки, где главные герои — боги, русалки, ведьмы и демоны. Эти изображения оживают в танцах и спектаклях театра теней. Таким образом, для простого балийца наряду с его зачастую тяжелыми буднями существует непосредственно связанный с ним волшебный, сказочный мир, поражающий своим разнообразием красок. Из этих двух миров, которые балиец, по сути, не различает, он создает свое мировоззрение на основе наивной набожности и преданности чудесному миру богов и духов, где большую роль играют и умершие- предки живущих.
Простой балиец не знает ни буддизма, ни индуизма, хотя элементы обеих религий создают мир его представлений. Шива, если балиец когда-нибудь и слышал это имя, для него властелин большого вулкана Гунунг Агунг. И богиня риса Деви Сри, молельни которой стоят на полях, ближе и понятнее ему, чем великие боги Брахма и Вишну, поскольку они для него не больше чем просто имена, а не реальные, хорошо знакомые ему божества. Поэтому напрасно ищут сегодня в большинстве балийских храмов изображения высоких богов.