После тяжелого двухсуточного боя улагаевцы были разгромлены. Белогвардейцы разбегались, бросая оружие. Значительная группа противника пыталась перебраться вплавь на левый берег Протоки. Многие утонули, а те, кто достигал левого берега, уничтожались красноармейской засадой, высланной еще до атаки станицы.
К пароходам и баржам, подведенным вплотную к станице, начали подводить пленных и подвозить трофеи. Всего было взято в плен около тысячи пятисот человек. Среди них сорок офицеров и генералов. Попал в плен и весь штаб генерала Улагая во главе с начальником штаба генералом Караваевым. Самого Улагая захватить не удалось, так как он накануне уехал в ставку Врангеля.
Узнав о поражении, нанесенном ему в тылу, противник стал отходить на Ачуев, к морю.
Многие части проходили через Гривенскую, и здесь опять кипели ожесточенные бои.
Особенно жаркие бои, как рассказывал нам впоследствии Яков Емельянович Гладких, завязались у моста через Ерек, у дороги к морю.
Было уже отбито с большими потерями для белых несколько атак. Вдруг по красноармейской цепи прокатился гул: «Броневик! Броневик!»
Из-за поворота улицы к мосту на полном ходу устремился белогвардейский броневик. За ним конница. Несколько красноармейцев, вооруженных гранатами, выбежали из окопов навстречу броневику, залегли на насыпи у самого моста. Лишь только броневик подошел к настилу моста, под колесами его взорвались гранаты. Мотор заглох. Поврежденный броневик ткнулся в перила. К нему бросились наши бойцы. Выбравшиеся из броневика белогвардейцы в комбинезонах были уничтожены. Но тут же наскочила конница.
— Назад! — кричал Ковтюх. — Назад, в окопы!
Командир роты побежал к бойцам, но на полпути упал, сраженный пулей. Тогда к броневику бросился сам Фурманов. Он возглавил бойцов, отходящих, отстреливаясь, к окопам. Возле упавшего командира роты Фурманов остановился, прилег. С помощью других бойцов он понес тяжело раненного командира в укрытие. Но у самого укрытия Фурманов вдруг упал на левое колено. Поднялся, снова упал. Из укрытия выскочил Ковтюх и внес Фурманова в окоп.
К счастью, ранение Фурманова оказалось легким.
Обычно подтянутых и даже «нарядных» в любых условиях Ковтюха и Фурманова трудно было узнать. В грязи, в земле. Гимнастерки насквозь мокрые от пота. Блестят ожесточенные глаза на почерневших лицах. У Фурманова одна штанина разорвана, одна нога босая. На ней запеклась кровь. И все же он не выходил из строя. Белые безуспешно пытались в нескольких местах прорвать нашу оборону. И всегда на наиболее тяжелых участках появлялись Ковтюх и Фурманов. Атаки белых все усиливались. Но к вечеру ковтюховцы услышали в тылу белых звуки артиллерийской канонады. Подходило подкрепление. Наступали наши главные силы. Теперь уже белые очутились в кольце. Настроение десантников поднялось. С новыми силами ударили на белогвардейцев, пытавшихся соорудить переправу через Ерек. Поспешно бросали они в воду тачанки, подводы, сорванные с хат крыши, метались в поисках отхода к морю.