Уже в ранних своих высказываниях о языке Фурманов близок к Горькому, борется против жаргонизмов и вульгаризмов, за чистоту языка.
Перелистываешь страницы фурмановских дневников и на каждой из них находишь золотые крупицы его раздумий.
«Нужна художественная политика».
«Поэзия Некрасова настраивала на боевой лад, в этом ее заслуга».
«Простота в искусстве не низшая, а высшая ступень».
«Надо любить и хранить те образцы русского языка, которые унаследовали мы от первоклассных мастеров».
«Формальные приемы творчества, язык и проч. — зависят от содержательно-идеологической сущности произведения» (Плеханов).
«…Старый мир мы тоже можем освещать (не только современить!), но под своим углом зрения…»
«Эстетика должна быть наукой и отнюдь не догматической. Она не предписывает правил, а только выясняет законы; она не должна осуждать или прощать, она только указывает и объясняет…»
«Голос пролетлитературы был всегда созвучен современности…»
«Ближе к живой конкретной современности!»
«Да здравствует пролетарская романтика!»
«Необходимы эпические произведения вровень эпохе…»
«Надо расширять и углублять содержание и работать над новой, синтетической формой».
«Мы боремся с застоем, перепевами самих себя, крайним увлечением формой».
«Существующие формы — лишь исходные точки для пролетарского писателя в деле создания новых форм».
«Футуризм — гаубица, из которой можно стрелять в любую сторону».
«К литературе нельзя относиться мистически — это орудие борьбы».
«Довольно политической безграмотности литераторов!»
«Помогайте массам понять революцию».
«Давай историческую перспективу!»
«Стойте ближе к РКП».
«Надо смотреть на жизнь глазами рабочего класса».
«Мы против сектантства».
Замечательная запись, особенно остро звучащая в наши дни огромного роста мемуарной литературы:
«Человек, ударившийся в воспоминания, иной раз напоминает токующего глухаря: так залюбуется собою, так себя обворожит своими же собственными песнями, что хоть ты голову ему снимай — не шевельнется. Воспоминания обычно владеют человеком настойчивей, нежели он сам овладевает ими: воспоминания всплывают как бы непроизвольно, сами по себе, выскакивают, словно пузырьки по воде: раз, два, три, четыре… И до тех пор, пока ты созерцательно отдаешься своим воспоминаниям, — сделай милость, вспоминай что хочешь, вреда от этого нет никакого.
Но если задумал воспоминаниями своими поделиться на сторону, тем паче ежели надумал их написать, — тут уж ими, воспоминаниями, следует активно овладеть, из всего воспоминаемого отобрать самое ценное и важное, отбросить второстепенное, как бы навязчиво ни томило оно в мыслях, как бы тебя ни волновало. Больше всего опасайся к крупным событиям подходить с мелким масштабом; приподнимаясь на цыпочки, глядеть через плетень и воображать, что видишь целый мир. Бойся и того, чтобы в центре излагаемых событий непременно выставить себя' смотрите, дескать, какой я молодец, эва каких геройских дел натворил. От такого самовосхваления отдает всегда тошнотворной пряностью, рябит в глазах, звенит в ушах — словом, нехорошо себя чувствуешь…