. Большой интерес к русскому Афону проявлял проживавший во Франции известный русский писатель-эмигрант Иван Сергеевич Шмелев, который в 1930-е гг. описал его в нескольких своих произведениях.
Очень заметный след в истории русского Афона оставил известный в русском зарубежье писатель, бывший штабс-капитан Добровольческой армии Владислав Альбинович Маевский (1893–1975), работавший в 1930–1938 гг. секретарем Сербского Патриарха Варнавы (Росича). В 1930-е гг. он трижды совершил продолжительные поездки на Святую Гору, посетив все ее основные монастыри, скиты и келлии. Свои впечатления от общения с русскими святогорцами В. А. Маевский отразил в документальных книгах: «Иверская Богоматерь» (Белград, 1932), «Святая Гора» (Сремски Карловцы, 1937), «Неугасимый светильник» (Т. 1–2. Шанхай, 1940) и в художественных произведениях: «Афонские рассказы» (Париж, 1950) и «Афон и его судьба» (Мадрид, 1969). В 1941 г. вышла еще одна книга писателя об Афоне, посвященная сербскому монастырю Хиландар, — «Лавра Хилендар» (Нови-Сад, 1941). В России эти произведения были частично опубликованы только в 1990–2000-е гг. Как и Борис Зайцев, Владислав Маевский являлся не только живописателем, но и защитником русского монашества на Афоне, вплоть до своей кончины он вел многолетнюю борьбу за возможность пополнения славянской братии Святой Горы, обращаясь к иерархам Русской Православной Церкви, международной общественности и в прессу[627].
Из других русских эмигрантов — деятелей культуры следует упомянуть поселившегося в США и окончившего Академию художеств в Филадельфии художника Владимира Перфильева (1895–1943), который весной — летом 1927 г. проживал в Свято-Пантелеимоновском монастыре. В. В. Перфильев написал красками и углем цикл картин с разными видами Святой Горы. Во второй половине 1927 г. побывал в Свято-Пантелеимоновском монастыре проживавший во Франции молодой русский поэт-эмигрант Диомед Монашев, потративший деньги, собранные на издание своей книги, на пароходный билет в Грецию, и т. д.[628]
Продолжалось и распространение религиозно-просветительных изданий, сотни тысяч экземпляров которых оставались на складе Свято-Пантелеимоновского монастыря и в других русских обителях Афона. Игумен Серафим (Иванов) позднее вспоминал о своей поездке в Руссик весной 1923 г. в составе группы студентов богословского факультета Белградского университета: «Наконец попали мы в книжно-иконную лавку монастыря. Боже, сколько прекрасных книг, святоотеческих творений! Разгорелись глаза у нас, бедных богословов, так давно не видевших духовной литературы. Все бы купили, да денег в кармане раз-два и обчелся — 500–1000 динар. Докладывает добрый старец отец Мефодий, лавочник монастырский, отцу игумену: „Нашествие на мою лавку студентов-богословов. Голод у них на книги. Видно большое желание иметь их, да купить не на что“. Покачал головой отец Мисаил: „Сами мы бедны, отец Мефодий… Но да не будет так, чтобы мы вместо хлеба подали камень. Ты уж устрой все как-нибудь, отец Мефодий…“ И нам была предоставлена скидка в 75 процентов! Т. е. почти даром мы приобрели множество прекрасных святоотеческих книг. Это, конечно, лишь малая песчинка из моря добродетелей сего дивного старца»