“Он – это я. Я смотрю на него и будто вижу себя: то же равнодушие к одежде, лоску и прочим проявлениям внешней стороны жизни, та же безудержная любовь к литературе. Способность в ней находить главные радости. Восторг от того, что собеседник понял твою неясную еще тебе самому мысль, потаенное чувство. И я ни разу не видела, чтобы у него так горели глаза, когда к нему подводят детей. И с мадам он всегда вежливо-ровен и всегда торопится уйти куда-то по своим делам. А вдруг он тоже видит во мне свое отражение? Во мне, а не в ней?”
Шарлотта медленно шла по самому знаменитому брюссельскому променаду – Allée Verte. В этот раз она наотрез отказалась идти вместе с сестрой, та обиделась и осталась в пансионе. Прекрасно, теперь ей не надо ни с кем разговаривать и можно думать о нем. Она перебирала воспоминания по крупицам, не торопясь и с наслаждением, будто ростовщик, оставшийся наедине со своими сокровищами. Она не видела ничего вокруг, хотя Allée Verte была хороша: четыре ряда огромных, очень старых липовых деревьев давали прохладу в самые жаркие дни. Они были посажены еще при инфанте Изабелле, правительнице Испанских Нидерландов, и обозначали паломникам дорогу в сторону церкви Нотр-Дам де Лакен. Аллея и сейчас вела вдоль канала Вильброк к загородному королевскому дворцу в Лакене. Только пилигримов на ней уже не было, напротив, променад стал настоящей ярмаркой тщеславия, где по воскресеньям брюссельцы щеголяли своими лошадьми, каретами, нарядами и драгоценностями. Бульвары брали бельгийскую столицу в восьмикилометровое кольцо, и сестры больше всего любили Boulevard du Jardin Botanique, где можно было увидеть редкие растения, привезенные из разных концов света. Но сейчас Шарлотта так была поглощена своими переживаниями, что даже не помнила, как вообще здесь оказалась. К действительности ее вернула хорошенькая шестилетняя девочка, бросившаяся к ней с радостными восклицаниями. Это была Юлия Уилрайт, младшая дочка лондонского врача Томаса Уилрайта: семейство недавно переехало в Брюссель из-за финансовых проблем на родине.
Хотя Шарлотта и жаловалась постоянно в письмах на одиночество и свою полную изолированность, англичан в то время в Брюсселе было предостаточно. Кто-то приехал ухаживать за раненными в битве при Ватерлоо родственниками, да так и остался. Кто-то рассчитал, что жизнь в Бельгии намного дешевле, чем в Англии, и перевез семью. На рю Монтань де ла Кур были специальные помещения для чтения английских журналов, а в городе можно было купить издававшуюся здесь английскую газету. Шарлотта и Эмили были желанными гостями в доме преподобного Дженкинса и его жены, в Кекельберге жили их ближайшие подруги Мэри и Марта Тейлоры, и семейство Уилрайтов тоже поселилось неподалеку: в отеле Клейзенар