Но Артур не думал сдаваться: вопреки всем ожиданиям этот скучный викарий повел себя как пылкий влюбленный. Он оповестил о своем несчастье весь Хауорт: все знали, что он не может ни есть, ни пить. Что он болен и почти умирает. Нельзя сказать, что местные обитатели ему безоговорочно сочувствовали: служанка Марта Браун его терпеть не могла, а церковный сторож, в доме которого он, кстати говоря, жил, грозился его подстрелить. Тем временем Артур написал пастору Бронте письмо с просьбой об отставке, тот пообещал согласиться, если его помощник даст клятвенное обещание больше никогда не видеть Шарлотту. Николлс такого обещания не дал. Саму Шарлотту гораздо больше занимало в то время, как публика и критики примут ее новый роман, но Николлса ей было жалко. Этот грузный Ромео действительно страдал, как ей казалось, и из-за кого? Из-за нее, Шарлотты!
Николлс подал прошение о том, чтобы поехать миссионером в Австралию, бывшую тогда английской колонией (“Вся добыча австралийских золотоискателей не сделает его и его жену счастливыми!” – писал в ярости Шарлотте отец), но в итоге не поехал, сославшись на нездоровье. Над ним посмеивались. 27 мая он покинул Хауорт, найдя место неподалеку, в Кирк-Смитон. Ему в знак благодарности подарили золотые часы, Патрик Бронте, конечно, на прощании отсутствовал, зато Шарлотту Николлс дождался у ворот – и “рыдал так, как не рыдают и женщины”, сообщала она Элен. Она искренне надеялась, что теперь уже эта история закончилась.
Но далее опять следуют письма! Поистине они играют в судьбе Шарлотты Бронте особую роль. Только теперь письмами атакуют ее и от нее исступленно ждут хотя бы полслова. Сердце ее не выдержало – на шестое по счету письмо она все-таки отвечает. Завязалась тайная переписка, и не было, увы, мадам Эже, чтобы сохранить эти письма для потомков, они пропали. Кто знает, может, их уничтожила в порыве ревности вторая жена мистера Николлса Мэри-Анна, с которой он благополучно дожил до старости. Или он сам их сжег, не желая оставлять свидетельств холодности Шарлотты и ее нежелания становиться его женой? В любом случае все зависело от него: ведь именно он стал со временем единственным распорядителем всего ее литературного наследства.
В следующем январе состоялся еще один разговор Шарлотты с отцом.
– Папа, я не молода, я никогда не была хорошенькой, а сейчас просто уродлива. После твоей смерти я получу 300 фунтов помимо того, что заработаю сама, – ты думаешь, много есть мужчин, которые годами готовы добиваться моей руки?
– Ты что, хочешь выйти за викария?